Самое чёрное сердце

— Чувак, меня обычно заводят эти твои канцелярские словечки и чопорный тон, но сейчас не та атмосфера. Какая-то метафизическая фигня нас шипперит? А вчера мы переспали, и она свалила с чувством выполненного долга?

— Если тебе так угодно, — отозвался Люк всё тем же сухим тоном злого и страшного босса. И вот ведь по глазам вижу — внутри он ржёт. Бессовестно и нещадно.

— И что, мы с тобой вроде предназначенной пары, как в тех дурацких книжонках, что Престон почитывает на дежурстве?

На сей раз Люк нахмурился.

— Звучит так, будто у нас не было выбора.

— И-и-и… это не так?

— Нет же, Киро. Я выбрал тебя, а ты выбрала меня. «Метафизическая фигня» — следствие, а не причина.

Эти слова примирили меня с произошедшим. Ну, почти.

— Выходит, я призналась тебе в любви и забыла об этом? — уточнила я обречённо. — Как-то совсем не круто, даже для меня.

— Но я же не забыл, — Люк притянул меня к себе, заставив почти рухнуть ему на грудь. — И то, что ты это сказала, было величайшим подарком из всех, что я когда-либо получал. Ты

— мой дар невесть за какие заслуги, моя песня крови. И я люблю тебя, Киро Хаттари, во сне и в реальности.

— Я тоже тебя люблю, Люциан, — уверила я чуть мстительно, хотя внутри от его слов поднялась целая буря восторга, обожания и священного ужаса. — А теперь расскажи, что ещё я забыла.

Люк улыбнулся в предвкушении, а я сразу поняла, что зря попросила. Мне сейчас и расскажут, и покажут, и поспать совсем не дадут.

Ох, Мать Тьма, кажется, я здорово нарвалась!

53

Персоналка интригующе звякнула ровно в тот момент, когда я было решил допить наконец свой давно остывший кофе. Возможно, даже выкурить сигарету-две, старательно запамятовав данное Алеку обещание не дымить в кабинете. Не повезло ни с первым, ни со вторым — уж больно призывно горел значок обновления документов по делу грёбаного флориста. Любопытство победило, пересилив желание первым делом позвонить Киро, чтобы узнать, не натворила ли она ещё чего-нибудь.

Или, если прекратить врать самому себе, чтобы банально услышать её голос и убедиться, что она ещё жива и не цветёт олеандрами на очередном пустыре.

Отчет криминалистов, которые не иначе как по настоятельной просьбе Киро уложились всего в три дня, оказался бесполезным. На первый взгляд уж точно: никакой связи между Иорэтом, или как там его по-человечьи, и Джозефом Паркером, кому принадлежала пресловутая рука, нет. Но то на первый, потому как Киро уверена в обратном, да и у меня никаких сомнений, что оба подарочка — дело рук одного… сидхе. Впрочем, подарочком был только Иорэт, а вот не сожранная никакой тварью конечность Паркера — что-то другое. Месть? Подсказка? Без Киро поди разберись.

И нет, я всё ещё не хочу тащить её в управление до срока. Но маньяк сам себя не поймает, а с нашей работой отпуск даже по необходимости — непозволительная роскошь.

Едва я потянулся к комму, дверь вдруг открылась, впуская. увы, вовсе не Алека, которому тут сейчас самое место. И даже не Киро, чей визит был бы очень даже кстати несмотря на мой же запрет являться на работу в ближайшую неделю. А того, чьё место в гробу понадёжнее. Желательно — в свинцовом. С обмотанной вокруг якорной цепью.

Да, я очень люблю своих родственников.

— Мариус.

— Добрый день, Люциан.

Его голос, всякой девице наверняка кажущийся приятным и томным, для меня по мелодичности сравним с бензопилой. Весь его облик раздражает — от тщательно вычесанной копны чёрных волос до начищенных туфель. Ну хоть обошлось без кружев и жабо: видимо, мода наконец дошла и до крепости. В чёрном пальто и свитере с высоким воротом Мариус Асторн даже мог бы сойти за обычного алькасарца. если бы не эта его пресловутая трость с массивным золотым набалдашником. Такая кого угодно сделает похожим на особо элитного сутенёра. Впрочем, если мне не изменяет память, среди предприятий моей семейки имеются и бордели.

— Он был добрым, — возразил я, — пока ты не почтил меня своим присутствием. Чем обязан?

Мариус вальяжно прошёлся по кабинету, оглядел обстановку, демонстративно сморщив нос. И, не дожидаясь приглашения, уселся на стул напротив меня.

— На самом деле, многим. Начиная от происхождения, заканчивая своими. способностями, — протянул он, ничуть не изменившись в лице. — Ходят слухи, что отпрыск Асторнов заполучил Приказ Короля.

Я похолодел. Виду не подал, но напрягся ощутимо, заодно подыскивая приличное оправдание трупу в своём кабинете. Добровольно я к Асторнам не ходок, а Мариус не из тех, кто понимает слово «нет».

— Отпрыск? Какое милое определение! В последний раз я был ублюдком, дядюшка.

—.. однако ни у кого в крепости нет этого дара, — продолжил Мариус, будто не слышал меня. — А вне крепости в Алькасаре есть только один вампир, в коем имеется несколько капель нашей крови.

Несколько капель? Это у сына урождённого вампира, прямого потомка лорда Грегора? Нет, я бы обошёлся без крови Асторнов вовсе, однако есть в словах Мариуса что-то смешное. Отец непременно оценил бы. Вполне вероятно, оценки этой дядя бы не пережил.

— Ты завидуешь или бесишься?

Не стал отрицать. Но и подтверждать тоже не тороплюсь.