Самое дорогое

Как он и рассчитывал, Меле и Брог ни разу не оглянулись. Они думали лишь о том, как бы сохранить равновесие на легком качающемся мосту. На середине Катага провел пальцами по главной несущей лиане. Нащупал поврежденные волокна, обнаруженные им несколько дней назад. Чуть больше надпилил их ножом. Волокна разошлись. Еще немного, и мост рухнет под тяжестью человека. Довольный собой, Катага спрятал нож и поспешил за Брогом и Меле.

Известия о прибытии гостя переполошили деревню. Мужчины и женщины не могли говорить ни о чем другом, как об этом важном событии, и вскоре перед святилищем Инструмента начались пляски. Прекратившиеся, правда, как только из храма Тангукари вышел старый жрец.

За долгие годы Лэг, высокий сухощавый старик, внешне стал похож на своего улыбающегося благодушного бога. На его облысевшей голове топорщилась перышками корона жреческой касты, он тяжело опирался на священную черную булаву.

— Дети мои, — начал Лэг, — сбылось древнее пророчество Игати. Великая сверкающая сфера упала с неба, как и предрекали старые легенды. Из сферы выйдет существо, похожее на нас, посланное к нам Тангукари. Посланец будет творить добро. Он, как никто другой, облегчит нашу жизнь. А закончив работу и объявив, что должен отдохнуть, он будет ждать награды, — голос Лэга упал до шепота. — Награда эта — предел мечтаний и молитв каждого игатийца. Тангукари жалует ее только тем, кто хорошо служит ему и всей деревне.

Жрец повернулся к Брогу.

— Ты, Брог, стал первым, кто увидел посланца. Ты хорошо послужил деревне. — Жрец поднял руки. — Друзья? Считаете ли вы, что Брог должен получить награду, которую он ждет?

Большинство утвердительно закивали, но тут вперед выступил Вэсси, богатый купец.

— Это несправедливо. Мы трудимся ради этого мига всю жизнь и приносим в храм богатые подарки. Брог не сделал ничего такого, чтобы получить самую обычную награду.

— Твои рассуждения не лишены здравого смысла, — признал жрец, и Брог застонал от разочарования. — Но Танкугари щедр не только к высокородным. Каждый, кто верно служит ему, может рассчитывать на его благоволение. Если Брог не будет вознагражден, не потеряют ли остальные надежду? На колени, Брог. — Лицо жреца лучилось добротой и любовью.

Брог преклонил колени. Все затаили дыхание.

Лэг поднял тяжелую булаву и со всей силой ударил по голове Брога. Тот упал на землю, дернулся и затих На его губах застыла блаженная улыбка.

— Какая прелесть, — завистливо пробормотал Катага. Меле сжала его руку.

— Не волнуйся, отец. Придет день, и ты получишь свою награду.

— Надеюсь, — вздохнул Катага, — но как знать наверняка? Вспомни Рии. Милейший человек, набожный! Бедняга, всю жизнь работал и молился о мучительной смерти. А что произошло? Он умер во сне, в собственной постели!

— Не стоит волноваться об этом, отец. Я уверена, ты умрешь прекрасно. Как Брог.

— Да, да… но, если подумать, смерть Брога весьма тривиальна. — Его глаза сверкнули. — Я хочу что-то действительно запоминающееся, болезненное, долгое и чудесное…

— Тебя обуревает гордыня, отец.

— Ты права, права, — вздохнул Катага. — Но когда-нибудь… — Он улыбнулся. Его день еще придет!

Мысль о надрезанной лиане согревала сердце. Как хорошо, что он так и не научился плавать.

— Пойдем встречать посланца, — Меле дернула отца за руку.

Ричард Хадуэлл откинулся в кресле пилота и вытер со лба пот. Последние туземцы только что покинули его корабль, и он слышал, как они пели и смеялись, возвращаясь в деревню в вечерних сумерках.

Хадуэлл улыбнулся, достал блокнот.

«Живут здесь мирные гуманоиды, со светло-коричневой кожей, грациозные и красивые. Они встретили меня цветами и танцами, многообразными проявлениями радости и любви. Гипнопрепараты позволили быстро освоить их язык, и скоро мне стало казаться, что я родился и вырос в этой деревне. Добродушные и смешливые, нежные и вежливые, они живут в полном согласии с природой. Какой урок преподнесен Цивилизованному человеку!

Туземцы и их улыбающийся бог, Тангукари, вызывают только добрые чувства. Остается надеяться, что Цивилизованный человек с его стремлением к уничтожению и неистовым образом жизни не доберется сюда, чтобы сбить их с тропы счастливой умеренности. Тут есть девушка, ее зовут Меле, которая… — Он зачеркнул строку. — Черноволосая девушка по имени Меле, несравненно прекрасная, подошла и заглянула мне прямо в душу…» — Хадуэлл зачеркнул и это.

Закрыв блокнот, Хадуэлл долго смотрел на далекую деревню, освещенную факелами.

Следующим днем Хадуэлл начал творить добро. Он заметил, что многие игатийцы страдают болезнями, переносчиками которых являлись кровососущие насекомые. Подбирая соответствующие антибиотики, он вылечил всех, за исключением самых запущенных случаев.

При врачебных обходах его всегда сопровождала Меле. Прекрасная игатийка быстро приобрела навык ухода за больными, и вскоре Хадуэлл уже не мог обходиться без нее.

Наконец, в деревне не осталось тяжело больных, и Хадуэлл проводил все больше времени в залитой солнечными лучами роще. Там он отдыхал и работал над книгой.