Самое древнее зло (СИ)

Зато вся номасийская равнина была сплошным пятном квиксоли, смешанной с железом. Номасийцы ленились добывать её сами, да и не имели технологий, поэтому сдавали квиксольные месторождения в аренду Гофрату и Химмельблю.

Один кирпич из стены моей камеры стоил как маленькая ферма или квартира в столице. Гофрат сильно потратился на тюрьму для магов. Насколько я поняла, кирпичи этой камеры были заряжены «Опустошением». Я всё время чувствовала, что на меня действует непреодолимая сила, с которой должна бороться. Это истощало.

Когда заходили стражники, чтобы отвести на очередной допрос, у меня едва хватало сил, чтобы не упасть. На меня надевали перчатки-ловушки и выводили в коридор. Вели вдоль дверей, за которыми томились другие пленные. Приводили в один и тот же кабинет с каменным столом в центре. По углам стояли маги, создавая защиту для сидящего за столом гофратского генерала.

Допросы проходили по одному и тому же мотиву:

2

— Итак, Бленда Роули, ты готова сотрудничать?

— Конечно, нет. Во-первых, я не стала бы сотрудничать с врагами моей родины, во-вторых, я ничего не знаю ни об ингермаггерах, ни об сельскабах.

— Находка в твоей сумке свидетельствует об обратном.

— Это просто чехол.

— Однако, чехол подлинный, созданный вместе с самим устройством.

Я пожимала плечами. Генерал тоже пожимал плечами и резко менял тему:

— Откуда шёл портал, из которого ты перебросилась?

Я привычно отвечала, что не выходила из портала, а просто гуляла рядом с озером, когда он открылся.

Генерал так же буднично опровергал мои утверждения:

— Твоя одежда была мокрой. На выходе из портала ты попала в воду.

— Я проверяла свои умения в водотворчестве.

— Ха-ха, нет ничего более далёкого от водотворчества, чем стен-магия, на которой ты специализируешься.

Тогда я повторяла слова Матвея:

— Надо выходить из зоны комфорта и пробовать творить в тех направлениях, которые далеки от того, чем занимаешься сейчас.

— И каковы успехи в творении водой?

— Хватило бы, чтобы тебя утопить.

Генерал делал вид, что ему смешно, а я чувствовала, как маги увеличили поле защиты. Продолжая разговор, генерал как бы между делом убрал со стола кувшин с водой, опасаясь, чтобы я не разбудила силу воды.

Продолжал допрос, повторяя то, что спрашивал на предыдущих:

— В твоём теле содержались остатки обратной материализации. Такое бывает только после выхода из портала.

— Ничего подобного.

Самоуверенные заявления, не подкреплённые даже попыткой их подтвердить — это то, чему я научилась у Первомага и Драгена.

На этой части допроса генерал выкатывал своё последнее нерушимое доказательство:

— Один из наших агентов, ливлинг, был в образе птицы и своими глазами видел, как из портала появилась ты и ещё кто-то.

— Ерунда.

Тут генерал привычно гневался:

— Прекрати играть. У нас неоспоримые доказательства. Мы не отстанем от тебя, пока не добьёмся правды. Скоро приступим к пыткам.

Я делала глубокий вдох, скрывая страх:

— Приступайте.

— Кто был твой спутник? — рявкал генерал.

— Не было никого! — кричала я в ответ. И добавляла, чтобы узнать о судьбе Матвея: — Разве вы не обыскали побережье?

— Обыскали. За камнями обнаружены следы того, что там кто-то лежал. Тоже мокрый.

— Раз никого не нашли, значит, никого и не было. Вообще, это я лежала.

— Почему не развела огонь, чтобы обсохнуть? — снова менял тему генерал.

— Мне хотелось быть мокрой. Творила водяные заклинания. Думайте, что хотите, — выдавала я варианты ответов.

Меня отводили обратно в камеру, где опять попадала под гнетущее воздействие квиксольных стен. У меня едва хватало сил, чтобы не терять сознание.

Куда делся Матвей оставалось загадкой. Ведь он был слаб, чтобы уползти. Да и куда бы он делся от целого отряда вражеских лазутчиков?

Однажды генерал показал мне такое, что только запутало все мои предположения о судьбе Матвея.

3

На последнем допросе генерал был чрезвычайно хмур. Раньше подыгрывал моим шутливым приветствиям:

— А, кэрра Бленда. Давно не виделись. Ну, готовы продать родину? Нет? Ничего, скоро заставим.

Теперь он просто приказал магам. Меня вдавили в кресло.

— Надоело твоё упрямство, — сказал генерал, прохаживаясь внутри силового поля: — Пойми, сейчас война. Ты — враг. Утаиваешь потенциально важную информацию… Но ты девушка, ты молода и красива, а мы, гофратцы, не номасийцы, для которых жизнь человека ценится меньше, чем следы костра на заброшенном кочевье.

Тут я не могла не согласится.

Если бы я попала в руки соотечественников Аделлы, то с меня давно содрали бы кожу, отрезали бы нос и уши. А потом ливлинги, обернувшись какими-нибудь зубатыми монстрами, играли бы моим телом, покусывая и расцарапывая ровно до тех пор, пока не начала бы умирать. Затем в меня вдохнули бы чуть-чуть жизни, чтобы продолжить пытку.

— Но больше терпеть я не намерен. Смотри и делай выводы.

Генерал развернул свиток умобраза. Появилось побережье Омгана, где меня захватили. Были видны камни, за которыми позже спрятался Матвей.

— Это часть сознания нашего агента, который наблюдал с ветки дерева, — пояснил генерал.