Самое древнее зло

— Матвей, тебе пора планировать уход за Барьер Хена без Бленды.

— Я не смогу сам найти книгу. А если и смогу, то не смогу вернуться. Я же ненастоящий маг.

— Верно. Тогда поступим вот как: я доставлю вас к Барьеру, невзирая на её состояние. Надеюсь, по дороге она окрепнет. Вопрос в другом, хочет ли сама Бленда этого? Что если она сломлена окончательно?

Передо мной возник Драген:

— Бленда, сегодня мы перебросимся в Ультрехт. Сядем на торговый корабль до Мурк-Лога, столицы Деш-Раджа. Номас блокирует создание порталов даже на территории Деш-Раджа, невзирая на официальные протесты. Из Мурк-Лога едем по Голдиварскому Тракту в Замкнут, город в Енавском Княжестве. Енавские власти дали согласие открыть нам портал оттуда до Барьера Хена. Ты согласна? Просто кивни или мотни.

Не знаю, кивнула я или мотнула, но Матвей удовлетворённо закричал:

— Согласная она, по глазам вижу, что согласна.

Я пыталась переселить себя и сказать, что пока не навещу родителей, ни о каких путешествиях не может быть речи. Матвей поднял меня и снова пейзажные декорации завертелись перед моим тусклым взором.

Я запомнила шпили знаменитого Ультрехтского Собора Триединства. На крыше возвышалась статуя того, кто сейчас разрушал планету Матвея.

Город готовился к обороне. Везде маршировали военные, над стратегически важными зданиями раскинулись защитные поля. На старенькой самоходке, воняющей почему-то навозом, нас доставили в Ультрехсткий Порт.

Вид на пролив закрыт лесом из мачт.

Невероятно огромные портовые слоггеры, возвышались на причалах. Когда-то я мечтала увидеть их вживую. Они были настолько гигантскими и сложными в изготовлении, что к каждому было приставлено по четыре мага, которые поддерживали их работоспособность, постоянно наполняя энергией и контролируя циркуляцию заклинаний.

Портовые слоггеры медленно нагибались над кораблями и опускали руки с двадцатью пальцами на каждой. Осторожно выгребали из раскрытых трюмов кораблей ящики и контейнеры и переносили в склады с раздвижными крышами. Из складских ворот выезжали телеги и грузовые самоходки, развозя товары по осаждённому Химмельблю.

Матвей постоянно щёлкал камерой, восклицая: «Вот это кадры!»

Меня перенесли на корабль и положили в каюте. Матвей задёрнул шторы на иллюминаторе:

— Тебе надо поспать.

— Не… могу…

— Ура! Первые слова. Скоро увидим первые шаги. Я же говорил, Бленда, ты сильная.

— Не могу спать… Не могу видеть сны. Они слишком похожи на иллюзии…

— Сейчас.

Матвей вышел и вернулся с Драгеном. Тот с сомнением посмотрел на меня. Вздохнул и провёл рукой:

— Сладких снов.

2

Проснулась я от тошноты.

Зажав рот, вскочила с кровати. Меня отнесло к стене. Ударилась о какой-то шкафчик, потом ткнулась в дверь. Нащупала ручку, открыла. Яркий свет резанул по глазам. Зажимая рот и глаза, побрела вперёд. Нащупала перила, перегнулась и убрала со рта руку.

Рвота принесла облегчение, а вместе с нею чьи-то яростные крики на деш-раджском. Приоткрыв глаза, увидела, что перила огораживали не борт корабля, как мне казалось, а верхнюю палубу. На нижней стоял голый по пояс матрос и грозил мне кулаком.

— Простите…

Прокричав что-то о «химмельских ублюдках», раджиец ушёл в трюм, брезгливо вытирая плечи с моей рвотой.

Меня подташнивало, мутило. Корабль качался на волнах, от этого становилось ещё хуже. Вцепившись в перила, я с ужасом оглядывала бесконечную воду. Солнце светило так ярко, что из Семилунья была видна только Стенсен, да и то она словно утопала в безбрежной небесной синеве.

Тот ужас, в котором пребывала моя душа после фулельских пыток, был перебит ужасом от морских путешествий… Я боялась большой воды. Даже на картинках или в умобразах океан вызывал приступы паники. Про водную магию даже читать не могла, не то, чтобы экспериментировать с нею… Поэтому и не получалось управлять погодой.

— Вот и первые шаги, — Матвей приобнял меня за талию. — Как самочувствие?

— Вода… Те, кто родились со способностями к стен-магии, приобретают и страх воды.

— Почему?

— Потому что камни тонут в воде и теряют свои свойства.

— То есть во время ливня твоя магия угасает?

— Нет, Матвей, все эти страхи и слабые стороны не работают так просто. Конечно, в дождь мне придётся затратить чуть больше сил на творчество. Но не значит, что если вылить на стен-мага ведро воды, он тут же растает.

— Ваша магия напоминает игру «Камни-ножницы-бумага», — непонятно сказал Матвей. — А чего боятся ливлинги?

— Иллюзий.

— А иллюзионисты-фулели?

— Они боятся всего, Матвей. Поэтому у них такие сильные иллюзии.

— А внеклассовые маги?

Я с подозрением на него посмотрела:

— Кстати, ты мне не сказал, почему ты вдруг стал магом? Как ты встретился с Драгеном? Как вы меня нашли? Как вообще произошло всё то, что произошло?

— Долгая история. Ты уверена, что не хочешь спать?

— Я выспалась.

Вот что Матвей мне рассказал:

3

Когда мы вышли из Брянского портала, Матвей сразу ощутил некие изменения внутри себя.

— Причём суть моего мироощущения менялась под воздействием мира Голдивара, — сказал Матвей. — Будто не я вошёл в Голдивар, но он проник в меня.