Самое гордое одиночество

10 мая свадебный кортеж из машин, перевязанных, словно праздничные торты, разноцветными атласными лентами, набитый невестами, женихами, их родителями, подругами и родственниками, остановился у высокой каменной стены монастыря, купаясь в нежно-розовых лучах восходящего солнца.

Неподалеку от ворот я заметила старую иномарку отчима, которая, несмотря на свою старость, находилась в прекрасном состоянии. Мы с Алексеем выскочили из машины и побежали к ним.

– Машенька! Какая ты сегодня красивая! Как я счастлива! Платье дорогое? Как же я счастлива, что ты наконец-то нашла свою вторую половинку! – воскликнула мамаша.

– И я это... тоже... того... – поздравил нас и Николай Иванович.

– Сестрица, сестрица, сестрица! Ты куда от меня убежала? – К нам навстречу неслась Адочка – в одной руке она держала мое легкое пальто, в другой – Афродиту в белом плащике, отделанном кружевами, в белой фате, державшейся на ушах, и в коротеньких ботиночках. За ней Мстислав Ярославович, Нина Геннадьевна под ручку с Иваном Петровичем, Пулька с патологоанатомом и родителями, Икки с Федором, Вероника Адамовна с Аполлинарием Модестовичем. Последней из автомобиля вывалилась Огурцова (она уже еле ходила, гордо выпятив живот в чехле, точно гигантский арбуз-мутант в сетке) и, завалившись всей тушей на Михаила, приближалась к нам. – Вот говорила я! Говорила! Что в мае совсем не жарко! Что в мае может даже снег выпасть! Накинь пальто! Пальто накинь!

– В церковь с собаками нельзя! – ревностно заявила Нина Геннадьевна.

– А мы кошек дома закрыли! Представляю, к чему мы приедем!

– Я вижу, что красиво! Я не слепая! Да! И романтично! Но, Лелик, давай отложим свадьбу хотя бы на лето, как Адочка, или на осень!

– Почему нельзя? Почему нельзя?! Я что, зря ей свадебный наряд шила? Бедняжка, что, должна одна в машине сидеть? Одна?

– А кошкам в церковь можно! – хвастливо проговорила мамаша.

– Что ты в меня вцепился?

– А вдруг ты убежишь, моя «Уходящая осень»! Пока нас не обвенчают, я тебя не отпущу!

– Стива, отнеси Фроденьку в машину! Несправедливость какая! Какая несправедливость! Кошкам можно, собакам нельзя!

– Олег Игоович! А вот если эксгумиовать тууп...

– Мама, да ты можешь хоть сегодня оставить Лелика в покое?

– Пуфечка! Это пъекасный чеовек! Выходи за него, пока он тебе пъедлагает!

– Отчего же, мне очень любопытна тема, которой интересуется Вероника Адамовна!

Радость, возбуждение и беспечная легкомысленность – все это улетучилось в тот миг, когда я ступила за ворота монастыря. Сердце мое в каком-то неистовстве колотилось, ноги подкашивались, в висках стучала кровь – я ничего не соображала, а в голове пульсировала одна и та же мысль на все лады: «Что я делаю? Что я делаю? Что я делаю?» Я перестала ощущать реальность – золотые купола с ослепительными крестами, кирпичные стены, монашки в черных одеждах – все это я видела сквозь густой туман.

– А где послушница Вера? – глухо донесся до меня мамин голос, и чей-то незнакомый ответил:

– Она в трапезной.

Лестница. Длинный узкий коридор. Мрачно. Серо все кругом.

Туман рассеялся, когда мы вошли в трапезную.

За деревянным столом сидела Мисс Бесконечность в черной рясе, жуя мякиш белого хлеба, и сосредоточенно чистила огромную картофелину. Увидев нас, она встрепенулась, швырнула картошку в чан и воскликнула:

– Манечка! Полечка! Ах! Какой хороший паренек! А где Жорочка? Он что, не приехал?

– Здравствуй, мамочка! Нет, не приехал, – ласково проговорила моя родительница и обняла бабушку.

– Нахал! Ой! Прости, господи! – И Мисс Бесконечность, наскоро перекрестившись, вымыла руки. – А теперь пойдемте венчаться! Я готова! Анжела! Ты тоже в белом?

– Да, и Анжела, и Икки. Мы все, как сказал Алеша, венчаемся оптом!

– Я так рада! Я так рада! Мои молитвы дошли до господа! – В голосе коренной москвички послышались смирение и кротость. – Ну что встали-то как столбы? Идемте за мной! – И она засеменила по длинному узкому коридору. – Феодулия! Феодулия! Матушка Амфилохия! Матушка! Плохия! – захлебываясь, кричала она, затем подскочила к бледнолицей женщине лет пятидесяти и принялась дергать ее за рукав. – Матушка! Вот моя внучка с подружками приехала, и все венчаться хотят!

– Здравствуйте. Все готово. Отец Пафнутий ждет вас. Пойдемте в храм, тут недалеко, – монотонно промолвила матушка, и мы, выйдя из монастыря, направились в сельскую церковь, которая действительно оказалась неподалеку – меньше километра по асфальтированной дорожке. Машины двинулись за нами.

Глаза мои снова застлал туман, а уши словно ватой заткнули.