Самое гордое одиночество

– Разве это беда?! Радоваться надо! Ему бы пережить то, что я сегодня испытал! Мало бы не показалось! А то жениться! Экая беда! – И «лучший человек нашего времени» принялся рассказывать о своем первом и последнем трудовом дне в качестве разнорабочего на стройке. – Ужас! Хамство! Беспредел! – Речь, будто лавина снега с гор, обрушилась на мою голову. – Не успел я переодеться, как мне дали в руки лопату, поставили, словно пешку безмозглую, прямо у обрыва того самого котлована, о котором я рассказывал тебе, и велели копать. И я копал! Вот! – Он вытянул передо мной руки и показал стертые в кровь ладони, за чем последовал поток нецензурной лексики. Никогда не слышала, чтобы Кронский ругался матом (недаром его назвали «лучшим человеком нашего времени» полтора года назад в журнале «Литобр» и поместили его фотографию на 41-й странице номера). – Сначала я споткнулся и чуть было не полетел в эту чертову ямину, но схватился за кабель – тем и спасся, правда, герметически изолированный провод я несколько повредил, но плевать – главное, в живых остался! Когда выбирался, вывихнул руку в локте! – Снова нецензурная лексика. – Одна отрада, что левую! Копаю, копаю! Рою, рою! И не один гад не скажет, что рыть надо не вглубь, а вдоль! Гниды! – Снова фонтан ненормативного словарного запаса. – Кончилось тем, что я сам вырыл себе могилу и свалился туда. В этот момент рядом остановился экскаватор и высыпал на меня полковша песка! Я еще поначалу пытался кричать, чтобы привлечь к себе внимание, но на меня никто не реагировал, будто меня вовсе нет на прокладке этого чертова кабеля! А потом оказалось, никто из рабочих не знает русского языка! Все гастарбайтеры! Но тут сработал инстинкт самосохранения – я заработал руками так отчаянно и интенсивно, что, наверное, в тот момент был похож на гигантскую землеройку. Возможность настолько легко стать заживо погребенным сразу отрезвила меня, и мои мозги мгновенно встали на место. Я собрался и сказал прорабу, что у них на стройке отсутствует элементарная техника безопасности, что на объекте может запросто погибнуть человек и этого никто не заметит, потому что всем тут друг на друга наплевать, и мне на них на всех наплевать, и я увольняюсь. Туды ее в качель! Развернулся и пошел к машине. Клячкин бежал за мной и выкрикивал чего-то – он явно выражал недовольство, что-то бормотал о трудовой книжке, а как увидел, что я сажусь в «Ауди», остолбенел почему-то и замолчал – мне даже показалось, дар речи потерял! Холоп! Я же заехал домой, подсобрал вещи, ноутбук прихватил и прямиком к моей снегурочке. – Алексей стоял напротив меня у холодильника с памятками-плакатиками, предостерегающими от ожирения, вдруг плавно как-то опустился на колени, как часто делают взрослые, чтобы сделаться с ребенком одного роста для более эффективного взаимопонимания, и сказал: – Марусь, выходи за меня замуж. Что-то тревожно мне без штампа в паспорте! Да еще бывшие мужья около тебя ошиваются! Выходи, а? Куплю тебе такое платье, «кукурузница» моя, какого ни у одной невесты не было отродясь! Все из драгоценных камней!

– Ну это ты загнул!

– Из полудрагоценных! – с азартом воскликнул он. – Будешь в загс по ковровой дорожке идти и камешками позвякивать. Юбку короткую сделаем, как набедренную повязку, шею ожерельями украсим...

– А тут что? – с интересом спросила я, указывая на то место, где по идее должен быть лиф.

– Так ожерелье переходит в корсет! В волосах заколка с бриллиантом, на руках браслеты до локтей, а на ногах – до колен. И вся ты у меня будешь переливающаяся... – мечтательно говорил он – такое впечатление, что он уже видел меня поднимающейся по ступеням Дворца бракосочетания в ослепительной неподъемной кольчуге из булыжников (хоть и полудрагоценных). – Марусь, а все-таки что бог не делает, то к лучшему! Я не жалею, что полдня отработал разнорабочим совершенно безвозмездно на благо отечества!

– И повредил герметически изолированный провод, – напомнила я.

– Дудки! Сделают они этот провод! Главное, я понял две наиважнейшие вещи. Вернее, сегодня я познал, что смысл жизни для всех людей разный – для кого-то важно одно, для второго – другое, а смысл моей жизни – это чтобы ты стала мне женой и чтоб у меня была моя любимая работа. Марусь! Я снова решил писать! Даже сюжет уже есть – расследование убийства эмчи-ламы в каком-нибудь буддийском храме на почве религиозных распрей. Так ты согласна?

– Пиши, – отрешенно выговорила я, думая о том, что смысл моей жизни в точности совпадает со смыслом жизни «лучшего человека нашего времени» – я тоже больше всего на свете хочу всегда быть вместе с ним и при этом сочинять невероятные истории переплетения двух самых разных судеб, соединяя их в одну... Быть может, я напишу когда-нибудь леденящий кровь роман или повесть в духе гоголевской «Страшной мести» или «Вия»...