Самое грандиозное шоу на Земле

Однако после открытия Odontochelys спор возобновился. Теперь мы имеем три вероятных сценария, в равной степени интригующие:

1. Как Proganochelys, так и Palaeochersis представляют собой выживших представителей наземной группы, которая до этого отправила некоторых своих представителей в воду. Потомком этих пионеров является Odontochelys. Эта гипотеза предполагает, что панцирь развился на суше целиком, а Odontochelys потерял спинной щит в воде, сохранив при этом пластрон.

2. Как предполагают китайские авторы, панцирь мог развиться в воде, причем вначале развился пластрон, защищающий живот, а позднее — спинной щит. В этом случае кем нам считать Proganochelys и Palaeochersis, живших на суше после водного Odontochelys с его полупанцирем? Proganochelys и Palaeochersis могли независимо развить панцирь.

3. Proganochelys и Palaeochersis представляют собой потомков более раннего возврата из воды на сушу. Изумительная мысль, не правда ли?

Мы уже вполне уверены в том, что по меньшей мере однажды черепахи смогли вернуться на сушу. Ранняя группа сухопутных черепах перешла в водную среду своих еще более древних предков — стала морскими черепахами, а затем еще раз вышла на сушу в качестве реинкарнации сухопутных черепах — Testudinidae. Это мы знаем наверное или почти наверное. Но теперь мы столкнулись с предположением, что этот двойной эволюционный путь был пройден дважды — не только современными наземными черепахами, но и триасовыми Proganochelys и Palaeochersis.

В одной из предыдущих книг я назвал ДНК «генетической Книгой мертвых»[88]. Благодаря естественному отбору ДНК любого животного является в определенном смысле летописью условий и эпох, в которых были отобраны предки этого животного. Так, «генетическая Книга мертвых» у рыб описывает моря времен их предков. Первые главы нашей (и большинства млекопитающих) книги рассказывают о море, последующие — о суше. Третья часть такой книги китов, дюгоней, морских игуан, пингвинов, тюленей, морских львов и морских черепах описывает героическое возвращение на эволюционный полигон далекого прошлого — в море. Но в книге поразительных наземных черепах, возможно, дважды независимо и совершенно раздельно во времени и пространстве, появилась четвертая глава, посвященная последнему (?) выходу на сушу. Есть ли другое животное, у которого «генетическая Книга мертвых» содержит столько крутых поворотов сюжета, столько слоев палимпсеста? Напоследок скажу, что я не могу без удивления думать о черепахах, обитающих в пресных и солоноватых водах, об этих близких родственниках сухопутных черепах. Перешли ли их предки непосредственно из моря в солоноватые воды, а оттуда в пресные? Представляют ли они промежуточную стадию на пути из моря обратно на сушу? Или они снова решили повернуть и двигаться к воде от предков, близких к современным сухопутным черепахам? Продолжают ли хелониевые скитаться туда и обратно между водой и сушей на протяжении своей эволюции? Может ли этот палимпсест содержать еще больше слоев?

Постскриптум

Девятнадцатого мая 2009 года, в то время как я правил макет этой книги, в сетевом научном журнале PLoS One появилось сообщение об открытии «недостающего звена» между лемуровыми и обезьянами. Это животное, получившее название Darwinius masillae, жило 47 миллионов лет назад во влажном лесу на территории современной Германии. Авторы открытия утверждают, что это наиболее полная находка ископаемого примата всех времен: она содержит не только кости, но и кожу, волосы, часть внутренних органов и даже последнюю пищу, съеденную животным. Сколь бы прекрасна ни была эта находка (цветная вклейка 9), она вызвала шумиху, затуманивающую взор научной общественности. На телеканале «Скай ньюс» объявили, что это ни много ни мало «восьмое чудо света», которое «наконец-то подтвердило истинность теории эволюции Чарльза Дарвина». Вот тебе и Юрьев день! «Недостающие звенья» по-прежнему властвуют над умами.

Глава 7 Пропавшие без вести? Найдены

Внимание, которое Чарльз Дарвин уделил эволюции человека в самой знаменитой своей книге, «Происхождении видов путем естественного отбора», сводится к девяти пророческим словам: «Свет будет пролит на происхождение человека и на его историю». Так фраза выглядит в первом издании, которое я цитирую, если не указываю иное. К шестому изданию он позволил себе раскрыть тему более подробно: «Много света будет пролито на происхождение человека и на его историю». Мне нравится думать о том, как этот великий человек сидел над книгой, нацелив перо на эту фразу, и раздумывал, позволить ли себе вписать «много». Но даже с этим словом вся фраза — явное сознательное принижение.