Самое лучшее случается неожиданно

  - Да, в последнее время я задумываюсь над этим. Ницше как-то признался, что лишь мысль о возможности самоубийства согрела много его безысходных вечеров...

  Я не лгал, хотя не совсем понимал, как Светка может помочь мне своими разговорами о суициде. Пользоваться заумными словами я умел и без неё. Героями моих книг были врачи, следователи, диверсанты, журналисты, учёные - мужчины и женщины, поэтому мне много приходилось читать всякой литературы, в том числе и по психологии.

  - Основание из-под твоих ног выбил уход из жизни мамы? - задала она свой следующий вопрос, сделав ударение на слове "мама". - Поверь, что, как не чужой тебе человек, я тебя понимаю и от всей души сочувствую. Я знаю все твои хорошие качества, ценю и отношусь к ним с самым глубоким уважением. Я, если хочешь, могу даже перечислить эти качества. Ты добрый, искренний, тебе чужды жадность, зависть и ненависть, не злопамятный, доверчивый. Ты одарён свыше тем, чего нет у других: у тебя есть талант. Он ставит тебя выше многих и многих.

  - Нет, тут не только мама... - Я поднял взгляд и увидел устремлённые на меня внимательные женские глаза. И вдруг почувствовал, что хочу исповедоваться им, исповедоваться хоть кому-нибудь, потому что не могу больше держать в себе всё то, что накопилось за последний месяц. Я начал свой рассказ с того, как много лет назад в курортном городке встретил совсем юную девушку, как оставил её, испугавшись за свою, только что приобретённую, свободу, как не узнал её через девять лет в красивой сильной женщине, но полюбил её в новом образе, как не верил в собственные силы и как мучился от этого...

  Светлана слушала, не перебивая...

  Подружные ушли поздно, оставив такое ощущение, будто ледяной айсберг накопившегося невыносимо тяжёлого груза, ещё не растаяв, уже соскользнул с моей души в тёплый океан общечеловеческого участия. И он обязательно растворится там. На это нужно лишь время. Боль в сердце осталась, но уже не давала знать о себе так остро, как раньше.

  Я посмотрел на остатки водки в бутылке на столе. Шевельнувшееся в груди желание выпить тут же блокировалось приказом, который послал мозг: "Ты обещал Свете. Нельзя!".

  Вздохнув, я убрал водку в холодильник. Странно, но теперь мне совсем не хотелось сидеть одному в квартире. Я позавидовал Кольке - какая всё-таки замечательная у него жена! Понимающая. Вот если бы Вера была такой!

  Надев чистую рубашку и джинсы, я вышел прогуляться в светящийся вечерними огнями город, который ещё совсем недавно виделся мне однотонным серым пятном через окно.

  Ноги сами привели меня к дому, где жила Вера. Я долго стоял у подъезда, глядя на тёмные окна квартиры на двенадцатом этаже, с ностальгическим трепетом в душе ожидая, что в каком-то из них может загореться свет. Потом побрёл в ближайшее кафе и просидел за столиком с чашкой кофе до самого закрытия.

  Я размышлял о том, что всю сознательную жизнь убивал свои чувства, убивал в себе воспоминания, и писать книги начал, наверное, только из-за того, что хотел спрятаться от своего "Я" за чужими образами, казаться кем-то другим, поэтому и не издавался под своим настоящим именем, а взял псевдоним. Но теперь я хотел стать настоящим, вернуть себе своё "Я" и жить настоящей жизнью с радостями и заботами, с настоящей любовью и даже с болью. И только - чтобы всё по-настоящему. Только - чтобы с Верой...

  Уже далеко за полночь я вернулся домой.

  У меня оставался ещё один день отпуска, и этот день я посвятил приведению себя в порядок. Утром встал в семь часов, принял душ, позавтракал, приготовил брюки и рубашку, в которых пойду завтра на работу. Настроения не было, и все действия совершались под девизом "нужно". Но ведь совершались - и это уже был прогресс. Сегодня я не стал долго сидеть в маминой комнате, лишь мельком заглянув в неё - всё ли там в порядке?

  Утренние позывы организма принять "градус на грудь" компенсировались дополнительной чашкой свежесваренного кофе.

  Потом я отправился в парикмахерскую, на обратном пути заскочив в магазин за продуктами. На моей банковской карте оставалась ещё кругленькая сумма в рублях от проданных за границей книг, поэтому я решил накупить всего самого вкусного - во второй половине дня у меня в гостях обещала быть Светлана Подружная.

  Мне всегда нравилась эта миниатюрная рассудительная женщина - своим спокойствием и умением управляться с большим и излишне горячим мужем. Теперь она пыталась стать для меня спасательным и кругом и лоцманом в неспокойном море человеческих отношений, в котором, по её мнению, я разучился плавать. И сегодня я ждал её.

  Светлана позвонила мне на мобильный за десять минут до того, как подняться в квартиру.

  Она вошла одна, без сопровождающих, запросто обняв меня на пороге, как старого друга. Странно, жена Подружного была очень привлекательной особой и нравилась мне, но в её присутствии я не чувствовал скованности, как с Верой Орловой. Наверное, оттого, что твёрдо уяснил для себя уже давно: "жена друга - не женщина!". Хотя смотреть на Светлану и говорить с ней мне доставляло удовольствие.