Самое модное привидение

– Чего? – переспросила я на всякий случай.

Лизка вскочила из-за стола, ткнула пальцем в живот и гордо сообщила:

– У меня там ребенок!

На глазах навернулись слезы, схватив со стола журнал, я замахала им, точно веером. Попытка скрыть непрошеное умиление провалилась, хлюпая носом, я бросилась к Лизке, стала ее обнимать и целовать. Будущая мамаша, вяло отбиваясь, смущалась и улыбалась до ушей.

– Да ладно тебе, обычное дело, – бурчала она, счастливо вздыхая.

– Рассказывай все подробно: конечно, не то, как это случилось, а как ты себя чувствуешь, кого хочешь – мальчика или девочку, и вообще, о чем думаешь?!

– Голова иногда кружится и тошнит, Илья поэтому и увозит меня в дом отдыха, чтобы свежим воздухом подышала и отвлеклась от всего, что здесь происходит.

– А Илья-то как отреагировал?

– Рад очень, – покраснела Лизка.

– Еще бы! Давай девчонку рожай, хотя без разницы. Молодец! Вы оба молодцы!

– Ты только никому не говори пока, не хочу сейчас лишних разговоров, да и похороны впереди…

– Само собой, не беспокойся.

– Вы с Димой с детьми не тяните, – вдруг важным тоном заявила Лиза, теперь, по всей видимости, она будет прививать мне материнство. Пускай, это даже забавно. – Ты уже не молодая, так что выходи замуж и сразу заводи детей.

Лизка, Лизка, ты просто неисправима!

Заходя в свою комнату, я блаженно улыбалась. Как хорошо, что скоро здесь будет бегать смешной карапуз, интересно, какая тетя из меня получится? Добрая, очень добрая! Никому не дам в обиду нашего малыша, очень надеюсь, что Глеб к тому времени либо съедет от нас, либо станет нормальным человеком. Кстати, о Глебе… Я же собиралась направить его на путь истинный…

Я залезла в шкаф и достала коробку от обуви, помнится, мои новенькие туфельки были завернуты в белую хрустящую бумагу… Вот она! Покопавшись в косметичке, я извлекла на свет черный карандаш для бровей, валялся он у меня давно и к тому же без колпачка, так что засох до нужного состояния. Разложив на столе бумагу и слегка ее разгладив, я принялась за дело. Художник из меня никакой, но в данный момент особых талантов не требовалось – чем хуже, тем правдоподобнее. Вспоминая план дома до перестроек, который мне показывал Дима, я за пятнадцать минут нарисовала нечто очень похожее на дипломную работу пьяного чертежника. Теперь надо выбрать место, где поставить крестик… Вот на комнате Глеба и поставлю, он закроется на ключ и будет разбирать стены по кирпичику, избавлю от него общество, как минимум, на два дня. Нет, все же очень хочется посмотреть на его золотую лихорадку, зачем лишать себя такого удовольствия. Помечу-ка я то самое окно на третьем этаже, под которым мы с Димой нашли одну из загадок. Глеб наверняка поверит этому, чердаки вообще всегда кажутся таинственными, а наш-то уж просто зовет и манит. Бесконечно гордясь собой, я приступила к следующему этапу – план надо было состарить так, чтобы у Глеба не возникло никаких сомнений – перед ним настоящее творение самой Глафиры Сергеевны Медниковой.

Бедный кактус лишился части своей земли, я ее высыпала на бумагу, слегка растерла, а потом стряхнула на стол. Края… края… Пришлось бежать на кухню за зажигалкой, опалив уголки и края (как-то я видела нечто подобное в одном фильме про пиратов), я слегка обмяла их – почерневшая бумага осыпалась, оставив неровную бахрому. Что бы еще сделать? Перевернув чертеж, я осталась недовольна обратной стороной, больно хорошо она выглядела… Приставила стул к шкафу – надеюсь, там никто никогда не протирал пыль, лишней она сейчас уж точно не будет. Проведя пальцем поверху, я весело улыбнулась – только что поганки не растут, а мох уже проклюнулся. План отправился на шкаф, где я его возила вдоль и поперек приблизительно две минуты.

Отряхнув и разгладив бумагу, сложила ее ровненько и убрала под матрас. Сегодня ночью спрячу ее где-нибудь под плинтусом на первом этаже, потом намекну Глебу – мол, не там ты ищешь – и укажу приблизительное место. Вот будет представление!

Илья с Лизой уехали в пять. Казаков провозился до семи, потом спохватился, перепугался, что опоздает на свою любимую электричку, сунул под мышку портфель и вылетел за дверь, точно ужаленный. Наконец-то!

Очередной забег в комнату брата я запланировала на час ночи, все уже уснут, и можно будет заниматься поисками, не оглядываясь на дверь. Наболтавшись с Димой по телефону о сокровищах и всяких милых глупостях, я, взяв исторический роман, прилегла на кровать. Вещица оказалась довольно нудной, мысли улетали куда-то вдаль, глаза закрывались…

Проснулась я от стука в дверь. Который час? Двенадцать. Стук повторился.

– Кто? – борясь со сном, спросила я. Это же надо, чуть все свои планы не проспала.

– Это я, Ромка, – послышался знакомый голос, – там кран на кухне прорвало, я в сантехнике не очень разбираюсь, телефончик бы, знающего человека вызвать…

Я открыла дверь и стала соображать, куда звонить и что делать.

– Сильно льет?

– Сейчас уже меньше, я тряпкой обмотал, – порадовал Ромка, – но до утра не протянем.