Самое простое дело Шерлока Холмса

— Понятия не имею. Когда арестованного сажали сюда, пол был абсолютно чистым.

— Похоже, что это из канализации… — сказал Холмс задумчиво. Но тут взгляд его остановился на ящиках с пищей. На них стояли бутылки с водой. Рядом, на цементном полу, в маленькой лужице, валялись осколки еще одной. — Только два вопроса, Симпсон. Первый: когда вчера открыли камеру, бутылка уже была разбита?

— Да.

— Второй: вы уверены, что узник почти ничего не съел из этих запасов?

— Съедено столько, сколько он обычно съедал за два дня.

— И тем не менее, он исчез отсюда не после двух дней заточения, а всего лишь двое-трое суток назад, — заметил Холмс. — Об этом нам говорит вот эта лужица. Если бы бутылку разбили три недели назад, вода бы высохла.

— Так чем же он питался? — одновременно вырвалось у нас с Симпсоном. Холмс не ответил на наш вопрос: он думал…

Здесь я должен прервать свой рассказ, и вот почему: когда расследование этого происшествия уже было закончено, Холмс сказал мне:

— Ватсон, если Вы задумаете описать это дело, то сразу после эпизода с разбитой бутылкой посоветуйте читателю отложить книгу в сторону и несколько минут подумать. К этому моменту у читателя уже есть достаточно фактов, чтобы догадаться каким образом арестант мог исчезнуть из камеры.

Я присоединяюсь к словам Холмса и рекомендую прежде чем читать решение этой задачи, сначала сопоставить все известные Вам данные. Пусть даже Вам не удастся решить ее, все равно, узнать ответ к задаче, над которой хоть сколько-нибудь думал, будет гораздо интереснее…

…Наконец Холмс задумчиво произнес:

— Скажите, Симпсон, как по Вашему, если кому-либо нужно было бы убить нашего узника, он мог бы пустить в камеру через вентиляционное отверстие отравляющий газ?

— Не думаю. Вентиляционная труба идет из камеры на крышу тюрьмы, а там тоже стоит часовой.

— Мне нужно немедленно позвонить, — сказал Холмс. — Проводите меня к телефону, Симпсон.

Я видел, что Холмс напал на след, и мне было чрезвычайно интересно проследить за дальнейшим ходом событий, однако, как назло, я должен был ехать к больному. Мне удалось освободиться только к вечеру, и приехав на Бейкер-стрит, я застал своего друга в чрезвычайно плохом настроении, какое у него обычно бывало при отсутствии интересных дел.

— Боже мой, Холмс, неужели Вы бросили распутывание этого загадочного происшествия! — воскликнул я.

— Оно уже распутано, Ватсон.

— Как, всего за несколько часов?!

— Да, Ватсон, поначалу я и сам не ожидал, что это дело окажется самым простым в моей практике. Устраивайтесь поудобнее в этом кресле, и я Вам все объясню. Самое трудное в этом деле было в том, чтобы найти в себе смелость признать невероятное, раз это невероятное подкреплено фактами. Симпсон не нашел в себе смелости признать тот невероятный факт, что узник ушел не через дверь, хотя это подтверждалось несломанной печатью на двери и показаниями часовых. Если Симпсону и приходила в голову мысль о том, что преступник мог уйти не через дверь, он тут же отбрасывал ее как совершенно абсурдную.

— Признаюсь, Холмс, мне подобная мысль тоже кажется безумной, сказал я.

— Вот видите! А между тем, решение задачи логически вытекает из нее.

— Неужели потайной подземный ход! — воскликнул я.

— Хм, — усмехнулся Холмс, — подобная мысль пришла мне в голову еще тогда, когда Симпсон только начал рассказывать о происшествии. Но я отказался от нее, как только увидел эту камеру. Эта гипотеза совершенно не объясняла каким образом грязь из канализации попала на пол камеры, и почему запас пищи почти не тронут, хотя бутылка была разбита кем-то всего три дня назад. Давайте предположим, что потайного хода не существует, и посмотрим, какие логические выводы отсюда следуют.

Итак, каким же образом узник мог исчезнуть из камеры, если он не вышел через дверь и не существовало потайного хода? Грязь на полу наводит на мысль о канализации…

— Помилуйте, Холмс! Ведь это же сущая бессмыслица! Ваше предположение о том, что потайного хода не существует, явно неправильно!

— Ах, мой дорогой Ватсон! В пылу спора Вы совершенно забыли, что я уже знаю решение задачи, и лишь пытаюсь объяснить Вам ход своих мыслей. Так что, забегая вперед, могу сказать с полной уверенностью, что подземный ход тут совершенно ни при чем.

— Но не мог же он уйти из камеры через унитаз!

— Но мы вынуждены признать это под давлением фактов.

— Но это же невозможно!

— Почему?

— Вы, очевидно, смеетесь надо мной, Холмс! Ведь отверстие унитаза меньше головы человека, не говоря уж о туловище.

— В таком случае, — сказал Холмс, — мы опять же ВЫНУЖДЕНЫ предположить, что узник проник в канализацию будучи либо разрубленным на куски, либо вытянутым в тоненькую веревочку, либо еще каким-нибудь образом изменив свою форму.

Мне показалось, что Холмс бредит.

— Одумайтесь! — воскликнул я. — Каким образом человек мог сделать такое сам с собой?!