Самое справедливое убийство

Кроме того, вы никогда не думали, госпожа Зорина, что уменьшению операций способствовали хорошо организованные профилактические мероприятия, проводимые мною и моим сыном? Конечно, думали, но ваша статья преследовала совсем другую цель.

И еще. Вы слышали о клятве Гиппократа? Если, по-вашему, я ее нарушил, почему же мои бывшие коллеги, так сказать, шли у меня на поводу? Поверьте: ни одного врача (если он находится не в криминальной больнице и не выполняет подпольную операцию, а коль вы считаете таковой больницу № 7, весь ее коллектив скажет вам спасибо, вы опорочили не только меня и наше отделение) нельзя насильно заставить взяться за скальпель: он сам обязан принимать решения». Далее Варин писал о якобы пропавших документах, подтверждающих его бесчинства: «Я демонстрировал их комиссиям и понятия не имею об их пропаже. Если это случилось, то без моего ведома и присутствия. Мне безумно жаль, что так случилось. Иначе бы вы своими глазами увидели подписи моих бывших коллег и их записи о том, сколько карбункулов они вытащили из прооперированных почек.

Почему же после моего ухода научно-исследовательский проект «Аквамарин» свернул свою деятельность за отсутствием надобности — не знаю. Думаю, кому-то это было выгодно, кому-то, не желавшему моего возвращения. Я настаивал и продолжаю настаивать на имеющихся в городе неблагоприятных факторах, вызывающих гнойные заболевания почек. Иначе действительно, зачем столько операций? Спасибо, не раскрутили версию, долгое время обитавшую в городе: семья Вариных продает их за границу. Наверное, все же подумали: кому нужны пораженные почки? Притом я всегда с уважением относился к своим больным и никогда не считал их такими болванами, которые от нечего делать ложатся на операционный стол, дабы подарить загранице свои почки». Заканчивал врач статью очень патетически: «Я рад, что мои ученики способны работать без меня, я благословляю их! Уважаемые коллеги! Вы зря подняли такую панику, не стесняясь в выражениях и средствах, боясь моего возвращения на работу. Успокойтесь! У меня и в мыслях не было возвращаться в отделение. Я задаю вопрос дорогим коллегам: с кем вы собираетесь вести борьбу и за что? Если за власть, то деритесь между собой и оставьте меня и моего сына в покое. Вы можете добороться до того, что больные предпочтут умирать в собственных постелях, нежели обращаться к вам за помощью. Вам же, госпожа Зорина, я прощаю столь несуразные статьи, учитывая вашу молодость. Дорогие приреченцы! Тридцать пять лет своей жизни я отдал лечению больных. Я такой же человек, как и вы все, у меня тоже могли быть ошибки, как и у всех, но я всегда стремился быть справедливым и помогал всем своим коллегам как мог. И никогда не думал, что на старости лет, когда я ослабну, отдав свое здоровье отделению, буду унижен, растоптан, оклеветан своими учениками».

— Ловко шпарит! — с восхищением заметил Константин, дочитав до конца эти высокопарные строки. — Только до тебя ему далеко. Аж жалко старичка. Ты, конечно, не оставила его в покое.

— Разумеется, — пожала плечами Катя. — Мои статьи били только по нему, его — по всем врачам урологии и нашей газете. Я не могла оставить это без ответа.

— Здесь, я вижу, ты опираешься на показания больных, — Скворцов читал очередной «Черный квадрат».

«Вы очернили бывших коллег, — писала Катя, — обвиняя их во взяточничестве и беспределе. Больные же, по вашим словам, заслуживали уважения и сострадания. Давайте послушаем их.

Больная А., 30 лет:

— В мае 2000 года, почувствовав боли в спине, я обратилась в урологическое отделение горбольницы № 7. На мое счастье, как мне тогда казалось, меня осмотрел сам Варин и вынес страшный диагноз — гнойный карбункулез. Не успела оглянуться, как очутилась на операционном столе. Очнулась уже без почки. За операцию заплатила 500 долларов. Через год, переехав в Москву, проходила обследование, показав лечащему врачу, кандидату медицинских наук, историю болезни. Он спросил о лечении и очень удивился, что его не было.

Больная Ю., 45 лет:

— С детства страдала камнями в почках, но никто из лечащих врачей не видел никакого криминала и операцию не предлагал. Живя с мужем-военнослужащим на Дальнем Востоке, часто сдавала анализы. Об операции речь не велась. Когда муж по долгу службы перевелся в Приреченск, мне посоветовали обратиться к Варину, лучшему специалисту города. Сделав мне УЗИ, доктор отправил меня на операцию, которую проводил его сын. В результате я потеряла почку. При возвращении на Дальний Восток мой лечащий врач очень удивился сделанной операции, сказав, что тщательно наблюдал меня и никаких показаний к ней у меня не было».

Чем дальше читал Константин, тем более страшные картины рисовались в его воображении. Наконец он с облегчением заметил, что папка опустела.

— Ух! — сказал он подруге. — Тебе надо дать медаль. Сколько лет ты ковырялась в грязи!

— И ничего не добилась, — улыбнулась Катя, — как, впрочем, и с Заметовым. Тебе известно, что Варин с семьей процветает в Америке. Кстати, тебе помогли мои статьи?