Самое справедливое убийство

— Необязательно, — заметил Павел. — Эти ребятки ходили баловаться в тир.

— Все равно, — упрямо стоял на своем приятель, — но данный аргумент не является главным. Насчет празднования дня рождения жены в «Эльдорадо»… Гости уверены, что именно в нужное нам время он сидел за накрытым столом? Человеку, знающему ходы и выходы в заведении, на все хватило бы и пятнадцати минут. Что же касается его пребывания на даче… От нее до города электричкой десять минут (подчеркиваю: он добирался именно на электричке, поэтому его шикарный «Лексус» видели припаркованным до следующего дня), потом на маршрутке минут двадцать. Можно не приплюсовывать время на ожидание: подозреваемый наверняка знал расписание. Давайте суммируем полученное. Мы имеем чуть больше часа. Я помню их дачу в три этажа: каждому — своя комната. Малиновский мог сказать родственникам, что идет отдохнуть. Интересно проверить, мог ли он покинуть комнату, оставшись незамеченным? Если мог — его алиби трещит по всем швам.

— Дача записана на тещу, но фактически принадлежит Малиновскому, — сказал Киселев. — Это было сделано тогда, когда будущий владелец дорогого отеля только начал богатеть, уволившись из армии по собственному желанию. Наверное, он не хотел расспросов, откуда вдруг у капитана такие деньги.

— Примерно понимаю, к чему ты клонишь, — вмешался Скворцов.

— К тому, что этот дом Малиновский строил для себя, — кивнув, продолжал оперативник. — И обнес его высоченным железным забором. Через него просто невозможно перелезть незамеченным.

— Ты кое-что забыл, — улыбнулся приятель. — Когда строишь что-нибудь для себя, это что-нибудь всегда с секретом. Наши коллеги осматривали ограждения миллиметр за миллиметром?

— Всем показалось, в этом не было надобности, — пожал плечами Киселев.

— Сейчас такая надобность появилась. Поручи-ка ты проверку Лене Сомову, он от безделья мается, — предложил коллега.

— Да нет уж, дорогой, твои сведения неверны: на данный момент он присутствует на похоронах Варина, — пояснил Павел. — Вообще-то Леня поможет Пете. А Малиновским, коль он тебе чем-то не угодил, займешься сам.

— Слушаюсь. — Константин шутливо приложил ладонь к виску. — Когда приступать, товарищ начальник?

— Чем скорее, тем лучше.

Глава 22

Совладельцы огромного отеля «Золотое руно» тоже проводили свое совещание, закрывшись в шикарном кабинете, предназначенном как раз для подобных заседаний. Как всегда, совещание вел Малиновский. Этот волевой человек с мужественным загорелым лицом и мускулистой фигурой атлета с начала их совместного проекта занял лидерское кресло, и никто не думал сгонять его оттуда. Наоборот, с ним советовались в принятии важных решений, его мнение было определяющим.

— Сегодня мы проводили в последний путь нашего дорогого коллегу и прекрасного человека Сережу Варина, — начал Юрий. — Светлая ему память!

Иванов и Пустовалов подняли рюмки с водкой «Абсолют». Все, не чокаясь, выпили.

— Однако эта смерть не должна отвлекать нас от дел, — продолжал Малиновский, — как и смерть нашего дорогого Анатолия. Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Он начал анализировать переговоры с владельцем и одновременно директором ресторана «Эльдорадо».

— То есть наш уважаемый господин Сапожников Григорий Григорьевич не хочет и слышать о продаже своего заведения, — подытожил он.

— Вообще Сапожников слишком смел, — подал голос Иванов. — Он говорил такие вещи… Да что там скрывать, пару раз послал меня матом. Попробовал бы он поговорить так с покойным Кажарским. Жаль, сейчас другое время и другие методы убеждения.

— Да, Кажарский умел настоять на своем, — согласился Малиновский. — Он бы заставил Сапожникова оформить на себя заведение, а потом отправил бы его на небеса. Но ты прав, Андрей. Мы так больше не работаем, особенно когда милиция рыскает возле нас как голодные шакалы, — он почесал лысеющий затылок. — Не знаю, что и предпринять. Нам позарез нужен этот чертов ресторан, и не будем повторяться зачем.

— С Григорием будет трудно, — заметил Иванов. — Он тоже имеет хорошую прибыль.

— Однако нет ничего невозможного, — пожал плечами Юрий. — Все же существуют разные методы убеждения, несмотря на время.

Пустовалов, до этого не сказавший ни слова, бледный и испуганный, решился заговорить:

— О чем вы думаете, господи! — плачущим голосом произнес Илья Михайлович. — Пусть Сапожников катится со своим отелем и прибылями куда подальше! Какой-то ненормальный выбрал для отстрела нашу компанию, уже двое убиты, у каждого из нас дети, а вы разглагольствуете не об усилении охраны, а о том, как захапать ресторан.

— Успокойся, — твердо приказал ему Малиновский.

— Успокоиться. — Дрожащими руками Илья налил себе водки. — А ты спокоен? Тогда я тебе завидую. Я же дрожу денно и нощно, особенно когда сажаю детей в машину, когда оставляю их одних в школе. Как вы спите, ребята?