Самое темное сердце (ЛП)

Придя в себя, Эстес обнаружил, что завёрнут в пластиковый мешок. Он судорожно закашлялся, стараясь втянуть чистый воздух в свои ноющие лёгкие, кожу покрывала липкая испарина от его собственного дыхания. Он обнаружил, что свободен от зловонной тьмы, когда его бросили на голый бетонный пол. Штабеля картонных коробок и пятигаллонных пластиковых контейнеров с арахисом и солёными крекерами, разложенные у стен, подсказали ему, что он в подвале «Ножика Долли». Когда он попытался подняться на ноги, рука размером с виргинский окорок схватила его за загривок.

– Ах, Эстес-младший. Сколько воды утекло с нашей последней встречи.

Несмотря на то, что афро и водолазка сменились на модные дреды и костюм от Братьев Брукс, лицо вампира не изменилось с тех пор, как Эстес видел его в последний раз.

Эстес попытался глазами найти какой-нибудь выход из комнаты, но пальцы огра сжали его шею, заставив скривиться от боли.

– Не делай глупостей, дорогой мальчик, – сухо посоветовал Нуар. Зло, излучаемое его улыбкой, было так же осязаемо, как зловоние гнилых отбросов, разносимое горячим суховеем. – Полагаю, Айгон не просто готов – он способен оторвать тебе голову.

– Блэкхарт! – Эстес выплюнул это слово изо рта, словно сгусток.

Вампир шагнул вперед, подчеркивая неторопливым движением свою нормальность.

– Ах! Сколько воспоминаний связано с этим именем! Как бы то ни было, я больше не пользуюсь этим псевдонимом. Ты можешь называть меня именем, которое я взял после своего воскрешения…

– Лорд Нуар, – сказал Эстес, закончив фразу.

На мгновение Нуар замолчал, поднял бровь и оскалился словно зверь, родившийся в далёких голодных джунглях.

– Ты сам разыскал эти крохи информации, или твоя хозяйка тебе рассказала? Я знаю, что ты вообразил себя охотником на вампиров, но разыскала меня она, не так ли?

– Соня не моя… у нас другие отношения.

– О? Так ты не её слуга?

– Нет! Я… она мой друг.

Нуар насмешливо фыркнул.

– Называй это как пожелаешь, мальчик мой! Ты ей принадлежишь, в этом я абсолютно уверен. Хотя, должен признать, ты весьма неплохо держался для человека. Я многое рассмотрел в тебе во время нашего недолгого тет-а-тета.

– Раз уж ты так словоохотлив, не мог бы ты мне сказать, как долго я был без сознания?

– Меньше часа, – ответил Нуар. – До сумерек ещё далеко. Впрочем, солнечный свет никогда сюда не проникает.

– Зачем ты притащил меня сюда? Почему просто не приказал своим головорезам убить меня в отеле и покончить с этим?

– Ты неправильно понял, мальчик мой, – произнёс лорд-вампир с обманчиво непринужденной улыбкой. – Можешь не сомневаться, я охотно тебя убью, но только если ты не оставишь мне другого выбора. Нет, я привёз тебя сюда, потому что ты мог бы ко мне присоединиться.

– С чего ты взял, что я это сделаю? Ты тот ублюдок, который убил моего отца!

– Au contraire^[58] юный Эстес. Твой отец убил себя сам. Перерезал себе горло от уха до уха.

– Только потому, что ты его заставил!

Нуар кивнул головой, словно признавая уточнение.

– Это правда, я заставил этого идиота плясать как марионетку, которой он и был. Но судьба твоего отца была определена в тот момент, когда он решился меня обворовать. Это же так просто. Одна из моих привычек – уничтожать того, кто меня предал. Я стал в этом довольно хорош после прожитых столетий. И все же я не понимаю, почему ты так меня ненавидишь. Безусловно, смерть твоего отца была для тебя небольшой потерей. Он редко бывал дома, а когда бывал, разве у него находилось время на тебя? Разве ненависть ко мне – не просто безопасный способ перенаправить свой гнев на истинного виновника того, что твоя жизнь лежит в руинах?

Поверь мне, я знаю, на что похоже желание убить отца. Я даже знаю, каково это – убить собственного отца! Это не столь ужасно, как другие себе представляют. Но в твоем случае вендетта – это излишне. Не я уничтожил твою семью, мой дорогой мальчик – это сделал твой отец.

– Ты говоришь, как доктор Морриси, – прорычал Эстес. – Он всегда настаивал, что нет в мире никаких монстров, кроме чувства вины и стыда.

– Действительно, мудрый человек. Ты должен был прислушаться к его словам, юный Эстес. Если так подумать, ты должен быть благодарен за всё, что я для тебя сделал. Если бы не я, ты был бы ещё одним представителем южно-калифорнийского поколения икс, с разведенными родителями, проблемами с алкоголем и неспособностью завести нормальные отношения. И без сомнения, ты бы не стал машиной для убийства, как сейчас.

Влияние отца на мальчика больше, чем каких-либо других людей в его жизни, и ты должен признать, что я оказал куда большее влияние на твои мышление и поведение, чем мог бы Франклин Эстес. Ты такой же мой сын, как и его, может, даже больше. Когда я смотрю в твои глаза, мальчик, я вижу бесконечное одиночество. Ты бредёшь во тьме, ты живешь во тьме; твой хлеб – это смерть, твое вино – кровь врагов. В этом ты так же мой сын, как если бы ты был порожден из моих чресел.