Самое Тихое Время Города

Красная Женщина вдруг заскулила, сжалась и бросилась к зеркалу. За ней уже не тянулось еле заметного серого прозрачного поводка. Эйдолон отбросил поврежденное щупальце. Оно уже ему не было нужно, и женщина превратилась в дрожащее безумное существо, которое никогда и не было человеком. Даже животным. «Пузырь земли». Последний инстинкт бросил ее к темному стеклу, она распласталась на нем, но теперь ей было не войти туда.

А в окно ударил бледный луч встающего солнца. Огни в зале погасли, луч ударился о поверхность зеркала, и оно вспыхнуло на миг, как расплавленное золото, и снова стало темным. И лишь мерцающий силуэт на зеркале некоторое время напоминал о том, что здесь только что была Красная Женщина. Потом и он исчез.

– Даже и «покойся с миром» не скажешь, – беззвучно прошептала Анастасия, устало припадая лбом к гладкой холодной поверхности. Посмотрела в зеркало. Увидела себя – перемазанную кровью и пылью, в разорванном платье, встрепанную, ужасную. Она разжала ладонь. Багровую, распухшую. Плетеночка была цела. Анастасия тихонько обхватила ее ладонью.

– Господи, как я устала, – пробормотала Анастасия и села на пол, привалившись спиной к стене. Закрыла глаза и заплакала. Очень было жалко «малахитового» платья. Таких теперь не шьют… Очень хотелось спать.

«Ладно, Игорь вернется, как-нибудь уладим… жалко маминого платья, конечно, но ведь это просто платье…»

О том, что Игорь может не вернуться, она даже и не думала. Вернется. Обязан. Обещал.

Анастасия свернулась клубочком на деревянном полу и тут же уснула. Словно камень в колодец – раз, и с концами, во тьму и тишину.

Жаркая и душная тьма над мостом прочерчена голубоватыми росчерками стрел. Стражи били точно, и на мост ни одна тварь еще не выползла – только Эйдолон. Железные птицы зависли над рекой и плевались огнем по стрелкам, но навстречу им поднялась из города огромная стая грифонов, покинувших в эту ночь фасады старинных домов, решетки и гербы. С каменных постаментов спрыгнули львы и теперь, рыча, сражались с адскими белыми красноухими псами.

К счастью для Игоря, чудовище не было особенно подвижно, зато удары его обладали страшной мощью, и уязвимых точек у него почти не было. Железный панцирь, подобный панцирю краба, шипастый и сплошной, в прорези шлема тускло, гнилушечно светятся оловянные глаза.

Игорь берег дыхание и не пытался сбить противника с ритма. Сейчас нужна точность. Не стоит торопиться и тупо бить, все равно ему по фигу… Пусть разозлится и начнет делать ошибки… Шанс только в этом, другого не будет.

– Ну что, чучело? – крикнул Игорь. – Не выходит?

Увернулся от удара. Ближе. Ближе! Иначе не достать…

– Великий Эйдолон не может прихлопнуть мушку-мушкетеришку!

Внутри панциря гулко зарокотало.

Тварь размахнулась.

Да. Вот. Сейчас.

Он поднырнул под размашистый удар и что было сил всадил клинок под мышку врагу. По сабле волной пошел красный свет, кольчужные звенья впечатались в нечеловеческую плоть и порвались. Эйдолон закричал – пронзительно и страшно, как ящер на Той Стороне, как издыхающий ящер-Эйдолон в старой компьютерной игре…

И тут он увидел серое щупальце, дергающееся, тянущееся из раны. Вырвал саблю и с остервенением начал рубить его. Эйдолон выл и вздрагивал при каждом ударе, словно эта серая нить дергала его изнутри. Еще! Еще!

Щупальце лопнуло. Чучелище взвыло так, что у Игоря заложило уши. Он упал на колени, стиснув виски. Эйдолон замер и медленно начал опадать, словно из него выходил воздух, как из воздушного шара.

Щупальце снова метнулось было вперед, превращаясь в змею с разинутой пастью. Она была стремительна, ничего не скажешь. Свист. В шею твари вонзилась стрела. Игорь ударил, отрубив башку напрочь, рядом вдруг оказался Инглор с факелом, которым быстро прижег обрубок. Шипение, отвратная, тошнотворная вонь.

Щупальце еще пару секунд помаячило перед глазами, а затем вдруг исчезло. Втянулось куда-то. Эйдолоново воинство, как те самые дроиды в «Звездных войнах», вдруг замерло, а потом начало падать и со звоном рассыпаться. И в это самое мгновение из-за горизонта, из-за серых туч ударил единственный луч солнца, пронзив призрачную Башню. Прямо в Чучелище. Оно тихо зашипело, падая бесформенным мешком к ногам Игоря. Вонючий пар рассеялся с порывом ветра, и на деревянном мосту оказался Николай. Он был еще жив. У Игоря дико заболело в груди, и захотелось плакать.

«Господи, я же его убил. Но я ведь чудовище убивал, не его!»

Игорь попытался приподнять его.

– Арамис! Колька!

Николай шевелил губами, пытаясь что-то сказать, в глазах стояли слезы и беспредельный ужас, но смотрел он не на Игоря, а в тучи, где на черном коне парил Владыка Мертвых. За его спиной на крылатых конях, чуть в отдалении, завис клин валькирий. Рядом с ним, по правую его руку, на бледном скакуне виднелась жуткой красоты женщина со смертельно бледным лицом, мертвыми глазами и кровавой улыбкой. Черные кудри рассыпались по ее бледным плечам, а в руке сверкала коса. За ее спиной маячили другие всадники, тоже бледные и призрачные.

Владыка Мертвых улыбнулся своей вечно неразомкнутой улыбкой: