Самое ценное в жизни

– Как ты сюда попал? Неужели я забыла закрыть двери?

Он насмешливо ее успокоил:

– Закрыла, закрыла, не волнуйся! Просто замки здесь для видимости – открываются от одного настойчивого взгляда! Второго не нужно!

Она недоверчиво фыркнула. Когда неделю назад соседка напротив потеряла ключ от номера, а у портье почему-то не оказалось дубликата, вызванный слесарь долго разбирал замок, вполголоса ругая безалаберных куриц. В связи с этим байке про хлипкий замок не поверила.

– Так, а ты, случайно, не вор – домушник?

Он беззаботно рассмеялся, привычно закинув голову и блестя ровными белыми зубами.

– Нет, но если выгонят из управляющих, то смогу подрабатывать специалистом широкого профиля, в том числе и замки открывать. Без взлома. Но чисто в гуманных целях.

Порывисто встал, рывком упал рядом с ней, подвинул к себе и попытался поцеловать, но она вывернулась из-под его руки и убежала в ванную, слыша за собой его громкий смех.

Время до ужина они провели в постели, доведя друг друга до полного изнеможения. Вечером после легкого ужина пошли гулять. Как всегда, стремительно стемнело. Одуряюще запахли невидимые ночные цветы. Мимо с тихим шелестом пролетали большие ночные бабочки. Владимир бережно вел спутницу по парку, обняв за плечи. На высоких каблуках она была почти одного с ним роста.

В вышине, рядом со звездами, пролетел самолет, мигая красными сигнальными огнями. Татьяна проводила его пристальным взглядом. В нем вполне мог улетать Вадим.

Внезапно Владимир развернул ее лицом к себе и прижал к себе властным жестом собственника, заставив отвести глаза от неба. Она несколько растерялась от возникшей раздвоенности. Чувствовать себя вещью было неприятно. Но защищенность нравилась.

Владимир горячо проговорил, поглаживая ее спину:

– Выходи за меня, пожалуйста! Я…

Голос у него захрипел и сорвался. Он еще сильнее прижал ее к себе. Успокаивающе положив руку ему на рукав, Татьяна пообещала:

– Я поеду к тебе, но давай пока поживем так, без свадьбы.

Он постоял молча, выравнивая дыхание и справляясь с собой.

– Хорошо, без свадьбы так без свадьбы. Только, боюсь, работы в нашем селе тебе найти не удастся. Не заскучаешь? – он пытливо посмотрел ей в лицо. – А то я что-нибудь придумаю. Можно возить тебя в соседний городок, до него всего-то минут сорок езды, дороги у нас хорошие.

Она провела рукой по его гладковыбритой щеке, спросив себя, сколько же раз за сегодняшний день он брился. И в очередной раз поразилась, услышав:

– Трижды. Утром, после обеда и после ужина. Не хочу колоть щетиной твою нежную кожу.

Оторопев, она отступила на шаг, но тут же была возвращена на прежнее место твердой рукой.

– Я что, говорю вслух? Никогда со мной такого не бывало.

Он доверчиво потерся своим носом об ее.

– Да нет, просто у тебя такое выразительное лицо, все мысли сразу понятны.

Они прошли еще немножко, любуясь красотой южной ночи.

– Меня никуда возить не нужно. Я могу работать и дома. – Она засомневалась, подумав, что у него может и не быть условий для работы. – Если получится, конечно. Я художник.

Он удивился и замер на месте, изумленно глядя на нее.

– Художник? И известный?

Она замялась. Как определить степень известности?

– Да не очень.

Он пошел дальше, осмысливая ее слова.

– А почему ты сказала – если получится? Что тебе может помешать?

– Для мастерской нужно довольно много места, причем очень светлого. И это ведь резкий запах масляных красок, растворителей, разбавителей. Вдруг это не понравится тебе? Или тому, кто живет с тобой?

Владимир представил, как живущая с ним рыжая кошка Мурка сурово диктует ему, что ей по душе, а что нет, угрожая уйти к соседскому коту Ваське. Невольно фыркнул:

– Ну, моя кошка в мою личную жизнь до сей поры еще не вмешивалась. Не думаю, что она изменит своим привычкам, у нее своя жизнь весьма интенсивная, недавно с огромным трудом пристроил последнего котенка. А я вовсе не против, чтобы в доме была мастерская. Места хватит.

Он подумал о пустовавшей мансарде, где света было, на его дилетантский взгляд, вполне достаточно. Но Татьяне ничего не сказал, пусть будет сюрприз.

Она споткнулась в темноте о неровную каменистую дорожку и он, поддерживая, прижал ее к себе. Тело отозвалось мгновенно. По спине прошла мучительная дрожь, и ладони моментально стали влажными. Он сконфуженно рассмеялся.

– Милая, если мы сейчас же не вернемся в номер, то мне по примеру этого твоего Вадима придется уложить тебя на мягкой травке где-нибудь под кустиком. – И просительно добавил: – Пойдем ко мне, а?

Они пошли, и не заметили, как наступил рассвет.

На следующий день на завтрак она опять не попала. Во время обеда обо всем догадавшийся Дмитрий Иванович только негодующе хмурился, рассматривая круги у нее под глазами и лихорадочно блестевшие глаза.

– Вы, Танечка, не переборщите с курортными удовольствиями, а то как бы вам потом лечиться от истощения не пришлось! – его ехидные слова совершенно отбили аппетит, хотя до этого она зверски хотела есть.

Зато Лариса, превратившаяся из соперницы в союзницу, когда поняла, что Вадим для соседки ничего не значит, поддержала: