Самое важное подчеркну

Л. А. Додин, художественный руководитель и директор Малого драматического театра (г. С-П). С 1998 года театр получил статус «Театра Европы», — третьим, после Театра Одеон в Париже и театра «Пикколо» Джорджо Стрелера.

Глава 37

Ровно через год своего попаданства я сидела в той кондитерской напротив воинской части, у ворот которой сработал портал.

День в день.

Мы пришли вчетвером: Настя, Урфин, герцог и я. И заказ повторили — пиццу, чай и фирменное пирожное. Заказ принял тот же парнишка, взглянул мельком — и меня узнал! Наверное, возникшая блямба на руке девушки произвела на него неизгладимое впечатление.

Впрочем, я-то впечатлилась тогда гораздо больше. Как молнией ударило.

— Простите, — наклонился он ко мне парнишка и едва слышно прошептал, — а вам можно пирожное?

— Уже можно.

— Я понял, — серьезно кивнул он, принес тарелки, а пробегая мимо, нет-нет, и поглядывал на мои руки

Мы ожидали отца и волновались, но хирург Быстрицкий пошел на встречу один, как мы ни просились.

Ситуация сложилось необычная. Отец случайно нашел здесь маленького пациента в свою больничку, и пошел к отцу ребенка с отчетом на видеозаписи. Мы коротали время, нервничая все больше и больше.

А получилось вот что.

Когда я самостоятельно первый раз открыла портал в наш город, конечно, в присутствии герцога, к нам тут же постучался сосед-врач, детский хирург.

В больницу, где работал сосед, поступил мальчишка с таким же течением ДЦП, как когда-то у Мишки, раньше тоже лежавшего у них. А так как врач знал, что братец отсутствует, потому что где-то весьма успешно лечится за рубежом, то родителям малыша проговорился о значительном улучшении сынишки одного врача. Основные диагнозы детей совпадали. В соседа мертвой хваткой вцепился отец ребенка. Цепкость у него оказалась высокого уровня, и нюх будь здоров, ибо, как позже выяснилось, он владел десятком довольно известных компаний нашей области.

В результате, соседа провожали домой охранники: дежурили день и ночь под окнами, ходили по коридору больницы и, вообще, доставляли жуткие неудобства. Вежливо, но непреклонно, с него трясли одно — фамилию доктора, лечившего своего сына. Сосед, на удивление, уперся. «Пока сам не поговорю, — объявил он, — ничего не скажу». Моего отца ждал, как манны с небес, и сразу потащил осмотреть ребенка.

Не знаю, зачем пошла с ними. Не знаю. Но во мне что-то отозвалось больно и горячо. Напросилась с ними, нисколько не сомневаясь. Они сразу ушли в ординаторскую смотреть анализы, а я в палату.

Крохотный мальчишка не спал, тихо лежал и смотрел на яркий воздушный шарик, привязанный к кроватке, чистыми серыми глазами взрослого человека.

— Как тебя звать, — шепнула я.

— Сережа, — ответил голос у двери, — ему сегодня год.

У входа стоял мужчина, явно отец, с такими же серыми глазами, только в них нет обреченности и смирения, как у сына.

Из ординаторской наши вернулись хмурые. Сосед аккуратно укрыл ребенка, чтобы не выпал подключичный катетер.

Как все знакомо. Меня потряхивало. Я вернулась в свое детство.

Палата оказалась угловой, и даже в ясный день солнышко сюда не заглядывало. Окно откинуто, шторка волновалась, а люди стояли неподвижно и молча.

— Что скажете, доктор? Возьметесь?

Два отца держались за рамы сетки детской кроватки с разных сторон.

Шесть раз прошли через подобное мои родители. Честно скажу, я бы не выдержала.

— Возьметесь?!

Мой отец опустил глаза на мальчишку, помедлил и посмотрел на меня:

— Что скажешь, Наташа?

— Не знаю, пап, — выдохнула я, — надо посоветоваться с магистрами, выдержит ли он мой начальный минимум. Такой слабенький. Крошечный.

— Шесть килограмм, — признался отец.

— Шесть четыреста пятьдесят, — сердито уточнил отец ребенка.

— Утром вернемся с магистрами. Посмотрим еще раз, — сдался мой отец.

На следующий день мы опять стояли над кроваткой.

Магистры сомневались. Неизвестно, смогу ли я поделиться очень маленьким количеством магии, буквально капелькой. Выдержит ли ребенок эту капельку магии, тоже неизвестно. Или мы его потеряем. И совсем уж непонятно — усвоит или нет.

— Давайте так, если Наташа с ребенком справятся, заберете, хуже не будет, а у вас в больнице хоть какой-то шанс. Тут он все равно не жилец, — не моргнув глазом, заявил герцог.

Всегда знала, что хамства у него навалом. Наверное, и про меня так сказал в свое время.

— Пробуй, — велел отец.

Мы даже выгонять никого не стали, ни отца ребенка, ни его доверенного доктора со стимуляторами. Никто ничего не увидит.

Я присела, взяла пацаненка за прозрачную скрюченную ручку, тоже левую, как у Мишки, выдохнула, прикрыла глаза и отправила такую крошечную капельку магии, что сама удивилась.

— Есть, — оповестил герцог с закрытыми глазами.

Капля сползла по моему лбу тоже.

— Если не потеряет через час, рискнем, — неуверенно сказал магистр Баршап, промокнув и свой лоб. Артефакт в его руках мелко подрагивал.