Самогонщик против армии США

До утра больше никто не спал.

На рассвете, довольно позднем в зимние месяцы, Джен вошла в комнату заложников. Тёмная пятерня сжимала рацию, по которой она вела эмоциональный разговор.

— Гош! Ты подослал к нам Фаи. Тем самым нарушил договор. Эту падаль я тебе возвратила через окно, слышишь? Так вот, коль договор нарушен, условия меняются. Я каждый день убиваю заложника, пока не откроешь проход. Причём — проход здесь, во дворце. Я никуда не пойду. Да, и поторопись с обменом серебра на золото, не жуй сопли.

Она отключила передатчик.

— Он согласится? — неуверенно вякнула Харра.

— Так давай прибавим ему мотивации. Ты! — пистолет, моментально появившийся в руке, будто сам прыгнул туда, уставился в лоб учительнице.

Та сжалась, зажмурилась. Неужели — всё? Вот так глупо… И дома никто не узнает… И Георгий Михайлович ничего не предпринял.

— Нет. Сначала ты, — передумала Джен.

Бабахнул выстрел, оглушительно громкий вблизи. Слева от Инны кто-то упал.

— Вышвырнете его в окно. И приберитесь. Мозги на стене не украшают интерьер.

Джен удалилась, приобняв подругу за талию. Та мурлыкнула:

— Зато не нужно делиться добычей с Питером.

Лесбиянки заржали. Им было весело.

Инесса с содроганием увидела, кого пришила сволочь. Духирра, весёлого уборщика. Совсем ещё пацана, двадцати не исполнилось.

Весёлым он был при жизни.

Нас восемнадцать, на сегодня норма выполнена, с дрожью во внутренностях прикинула учительница. Значит, заложников хватит на восемнадцать дней. Даже если её не убьют сегодня или завтра, с каждым днём возрастает шанс, что ты — следующая.

Невыносимо!

Георгий Михайлович, ну что же ты медлишь?

Глава 22

Логика говорила: не паникуй. Джен кровно заинтересована сохранить мне жизнь. В моих руках возвратить её на Землю. Если получится. Я отдал мерзавке лишь один мешочек с золотом, она ждёт от меня многократно больше. Для личного Форт-Нокса? Жадная тварь!

А глаза не соглашались с логикой. Они видели автомат М4, направленный на меня. И нарисованную на женской физиономии решимость нажать на спуск по любому поводу или даже по подозрению на повод. Белые яблоки глаз с неподвижными чёрными радужками словно светились в полумраке коридора. Американка даже не мигала.

— Что ты надумал?

— Не я, а ты мне поставила условие: организовать переход отсюда. Усложнила задачу. И без того крайне трудную. Сейчас я проверю, существует ли вообще иной путь с третьего этажа, кроме как через окно или заваленную дверь.

— Шагай. Одно резкое движение — стреляю.

Я в бесчисленный раз продемонстрировал пустые руки.

— Если ты такая нервная, лучше позови Пита. Он разумнее и сдержаннее.

— Пит занят другим.

Было очевидно: врёт. Или не договаривает.

— Значит, с ним что-то стряслось. Он жив?

— Не твоего ума дело!

Палец под предохранительной скобой шевельнулся. Наёмница была на грани. И лучше не провоцировать. Выходит, она даже с подельником не разошлась по-доброму и насверлила в нём дырок. И в Фаи. Су-ука! Хоть Фаи мне ничуть не жаль. Пусть Дюлька по ней рыдает. А мне важно, чтоб Мюи не обрыдалась по мне.

— Тогда будь любезна положить указательный пальчик поверх скобы. И пошли за мной.

Что удивительно, за спиной негритянки отиралась одна из служанок моей супруги. Тощая, нервная, желчная, имя я не вспомнил, удивляясь выбору Мюи. И вот сейчас эта стервоза ничуть не выглядела пленницей, опоясанная ремнём с «кольтом».

Я включил подарок Моржуна. Тусклый свет вытащил из мрака закутки коридора. И не выявил ничего похожего на портал. Ни в этом коридоре, ни в следующих.

— Здесь нет. Проверяем в комнатах.

При всей моей несентиментальности, было больно. Я успел привыкнуть к дворцу в Номинорре, особенно к третьему этажу. Здесь моя спальня, здесь Мюи, хоть она практически постоянно ночует у меня, если муж не в отъезде. Детские спальни. Игровая.

Сердце сжалось. Я должен всё это терпеть, терять людей… и лишь ради утоления желания ненасытной сволочи, жаждущей не только возвращения домой, но и осуществления «американской мечты» о богатстве! Знай же, тварь, абсолютное большинство твоих соотечественников добилась «американской мечты» потом и кровью. Хотя бы — предпринимательским риском. А не рэкетом с захватом заложников.

К сожалению, я не мог высказать ей в лицо, что она тварь. Потому что тварь сжимала автомат.

В игровой содержались пленники. На миг я задержал взгляд на бледном лице Инессы Петровны. Там было написано столько надежды, вспыхнувшей при моём появлении, что хотел крикнуть: не жди, я теперь тоже под прицелом.

Здесь тоже никаких овальных петель. Никакой чертовщины. Сплошной матерьялизм и восемнадцать перепуганных заложников.

Если с Питом что-то случилось, хрымы могли бы броситься на Джен оравой, задавить массой… Нет, ждут. Лыпают глазами. Смотрят на меня. Ты же — «великий Гош», вот и решай проблему, мы посмотрим.

— Остались гостевые комнаты и санузел.

— В гостевые нельзя, — пискнула служанка с «кольтом».

— Видит Бог, я не хотела. Но придётся. Пошли! — согласилась Харра.