Самоходчики

Кулаком нам погрозил и улетел. Я думаю, что он передал, что тяжелые самоходки ушли из этого района. Вдруг вместо сигнала вперед, поступает команда командира полка, вернуться на исходные позиции и восстановить положение. Все. Это сейчас пишут большие приказы на 2–5 страниц. А тогда десять слов: «вернуться и восстановить положение». Смотрю из рощи, из которой мы только что вышли, бежит какой-то майор и кричит: «Стой, стой!» – Я остановился – «Бригада сгорела, там немцы наступают. Когда вы ушли, подъехали зенитчики, зенитчиков подавили, там идут «Тигры». Смотрю, один танк выходит из леса, следом за ним другой. У одного ствол разворочен, у другого крылья потрепаны. Так штук 5–6 танков вышло – начался драп-марш. Я даю команду: «Орудия зарядить. На старые места по атакующим танкам противника – Огонь!» Зарядили, вышли на свои старые огневые точки, а прямо на нас идут пять «Тигров» и расстояние до них метров 400. Ну, что?! С первого выстрела 4 штуки нет, по пятому, крайнему справа, не попали, промазали. Он остановился, попятился. На правом фланге у меня был экипаж Устинова. Я ему приказал, прикрываясь канавой выйти и добить «Тигра». Так он и сделал. Я вернулся на окраину рощи, доложил командиру полка, что положение восстановлено. Тут комбриг подошел: «О! Вот мы с тобой оборону держим!» За этот бой меня представили к Ордену Суворова III степени, но не дали. Представление потерялось или просто не дали – ведь Мемель не сразу взяли, а полбригады потеряли. Всегда можно причину найти. Да, если бы все заслуженные ордена получали бы, то их некуда бы было вешать!

Интервью: Артем Драбкин

Лит. обработка: Артем Драбкин

Востров Владимир Борисович

Я родился в августе 1924 года в городе Ярцево Смоленской области. До войны успел закончить 8 классов. Через пять дней после начала войны из комсомольцев-добровольцев был создан истребительный батальон. Наш район немцы усиленно бомбили и задачей «истребителей» была охрана двух ближайших железнодорожных мостов, борьба с диверсантами и немецкими десантниками, а также патрульная служба.

Батальону выделили машину «полуторку» и мы были мобильными. Командовал нами работник горотдела милиции, успевший отслужить срочную службу до войны. Выдали винтовку «виккерс» и к ней пять патронов. Нас разместили в здании школы и всех привели к воинской присяге. В июле месяце был бой с немецким десантом и мы захватили живьем одного десантника. Все удивлялись, как у нас легко и ловко получилось разделаться с немцами. Мы тогда еще не знали, какая тяжелая и кровавая война ждет нас впереди. Все стремились побыстрей оказаться на фронте, боялись, что война закончится без нашего участия. Позже, на фронте, все происходившее летом сорок первого года воспринималось мной уже совсем иначе. Оборону в районе Ярцево держали кадровые части, прекрасно экипированные и хорошо обученные. На 30 километров вглубь нашей территории создали эшелонированную оборону, артиллерия стояла через каждые 100 метров. Командиры с гордостью говорили – «Мы удобрим немецкими трупами смоленскую землю!». А немцы эту оборонительную линию просто обошли с флангов…

Востров Владимир Борисович

Началась паника… Наш батальон распался. Приказа на организованную эвакуацию гражданского населения так никто и не дождался. Мне удалось пройти по проселкам 20 километров до соседней станции и вырваться из окружения на последнем «товарняке», ускользнувшем от немцев…

Ваши родственники успели эвакуироваться?

Отец уже был к тому времени в действующей армии. Только в 1946 году я увидел отца вновь. Приехал домой после демобилизации.

Отец ждал меня на перроне вокзала. Два раза я прошел мимо него, и он меня не узнал…Так меня изменила война…

Мать не успела убежать от немцев. В 1943 году мой полк освобождал Ярцево. Матери в городе не было, а уцелевшие в оккупации мирные жители прятались в лесах во время боев за город. Наш дом стоял сгоревшим. Кто-то сказал матери, что меня видели в живых, стоящим на развалинах родного дома. В Смоленске она долго ходила встречать на станцию санитарные поезда, шедшие на Восток, в надежде меня увидеть. И ведь действительно, в одном из тех санпоездов меня в те дни везли в тыл, в госпиталь.

Материнское сердце чувствовало…

Мой дядя, Семен Филиппович Востров, вырывался из окружения на машине с двумя товарищами. Напоролись на немецкий десант и были убиты… Другой дядя, Григорий Филиппович Востров, с женой Верой и дочерью Валей, прятали у себя в доме нашего раненого летчика, сбитого в воздушном бою над городом. Сосед донес на них немцам и вся семья дяди вместе с раненым пилотом была расстреляна фашистами.

Моя семья потеряла еще очень многих в этой страшной войне…

Что произошло с Вами после выхода из смоленского окружения?