Самолет без нее

Должно быть, в эти минуты вера выдающегося бизнесмена серьезно пошатнулась, во всяком случае, дала трещину. Нет, Леонс в отличие от своей жены Матильды никогда не причислял себя к истым католикам. Он был человеком верующим, но таким, условно говоря, новообращенным — под влиянием семейного окружения со стороны супруги, которое не поняло бы его научного рационализма, — в лучших домах Куврэ он был не принят. Однако в такую минуту, как эта, даже отъявленный рационалист задумался бы о Боге. И почувствовал бы, как его раздирает между гневом на жестокость того, кто отнял у тебя единственного сына, и благодарностью к нему же за то, что спас от гибели — в знак утешения? — твою внучку. Единственную из всех…

Лиза-Роза беззвучно плакала в стеклянной клетке.

— Это чудо, — тихо сказал у него за спиной доктор Моранж — врач в белом халате и с улыбкой священника.

Его улыбка осталась прежней и годы спустя, когда я встретился с ним и узнал подробности того дня.

— Поразительно, но она в прекрасном состоянии. Последствий практически никаких. Мы немножко ее понаблюдаем, просто из осторожности, но она абсолютно здорова. Уверяю вас, это настоящее чудо…

Думаю, Леонс де Карвиль про себя все же вознес благодарственную молитву Всевышнему.

К ним подошла медсестра. Срочный звонок. Вызывают заведующего детским отделением. Да, просят подойти немедленно. Звонок очень странный. Доктор Моранж извинился и ушел, оставив Леонса де Карвиля перед стеклянной стеной бокса, где безутешно плакала его внучка.

«Пусть тоже поплачет, пока его никто не видит», — говорил себе доктор, который любил печальные истории с хорошим концом. Сам взволнованный едва ли не до слез, он протянул руку и взял протянутую медсестрой телефонную трубку.

Голос в аппарате звучал так, словно доносился с другого конца света. Торжественный и торопливый одновременно.

— Доктор? Здравствуйте! Я — дед девочки из самолета. Того самого, потерпевшего крушение в горах Юра. В справочной мне дали ваш номер. Как она там?

— Хорошо, хорошо, не волнуйтесь. Девочка практически не пострадала. Думаю, через два-три дня мы ее выпишем. Кстати, дедушка с отцовской стороны уже здесь. Хотите с ним поговорить?

В трубке повисло молчание. В этот миг врач почувствовал, что происходит что-то не то.

— Доктор? Извините, но мне кажется, произошла какая-то ошибка. Дедушка с отцовской стороны — это я. А деда с материнской стороны не существует. Моя невестка была сиротой…

Доктор почувствовал покалывание в кончиках пальцев. Нервы. В мозгу проносились предположения одно фантастичнее другого. Глупый розыгрыш? Попытка любопытного журналиста выведать подробности? Надо навести ясность.

— Простите, о каком ребенке вы говорите? О девочке, спасенной после крушения самолета «Стамбул — Париж»? О Лизе-Розе?

— Нет, доктор, нет!

Врач явственно услышал проскользнувшее в голосе собеседника облегчение.

— Нет, доктор, — продолжил тот. — Здесь какое-то недоразумение. Девочку зовут не Лиза-Роза. Ее зовут Эмили.

На лбу у врача выступили капли пота. Такого с ним никогда не случалось, даже в операционной.

— Месье, мне очень жаль, но это невозможно. Дед ребенка уже здесь, в больнице. Его зовут месье де Карвиль. Он видел девочку и узнал ее. Он утверждает, что ее зовут Лиза-Роза.

Оба замолчали.

— А вы… — решился заговорить врач. — Вы живете далеко от Монбельяра?

— В Дьеппе. В Верхней Нормандии.

— Да? Послушайте, мне кажется, будет лучше всего, если вы, месье…

Врач довольно неуклюже тянул время.

— Месье Витраль. Меня зовут Пьер Витраль.

— Так вот, месье Витраль, мне кажется, что будет лучше всего, если вы свяжетесь с полицейским комиссариатом Монбельяра. Они как раз сейчас устанавливают личности погибших в авиакатастрофе. Больше я вам ничего сказать не могу. Но в полиции вам все объяснят. Ответят на все ваши вопросы…

Врачу вдруг стало противно. С какой стати он изображает из себя бездушного чиновника, отсылающего несчастного посетителя к соседнему окошку? Ему представилось, как на том конце провода, в Дьеппе, его собеседник падает возле телефона без чувств, словно при нем только во второй раз убили его внучку. Но он себя одернул. В конце концов, при чем тут он? Произошла какая-то путаница, вот и все. Этот человек из Дьеппа ошибся.

Оба одновременно повесили трубки.

«Следует ли рассказать об этом странном телефонном звонке Леонсу де Карвилю?» — задумался врач.

Пьер Витраль медленно положил трубку. Рядом стояла его жена Николь.

— Ну, как там Эмили? — взволнованно спросила она. — Что они тебе сказали?

Муж посмотрел на нее с бесконечной нежностью, на какую был способен только он. Когда он заговорил, его голос звучал тихо и как будто виновато:

— Они сказали, что девочка жива. Но ее зовут не Эмили, а Лиза-Роза…