Самолет без нее

— Да пусть к заместительнице обратится, — произнес еще один голос, раздавшийся из глубины складского помещения.

Трое рабочих снова захохотали. Только Марку было не до смеха.

— Ну, смотри, парень. Если не боишься…

И рабочий нажал кнопку домофона.

— Мадам Монтегю? Тут вас спрашивают… Ага, на заднем дворе.

Через несколько минут появилась упомянутая мадам Монтегю. «Заместительница» оказалась невысокой элегантной женщиной, одетой в строгий костюм: осиная талия, юбка до колен, загорелые ноги в красных босоножках. Привлекательность ее заметно портило слишком суровое лицо, свидетельствовавшее о многочисленных жертвах, принесенных на алтарь профессиональной карьеры. На носу у нее сидели маленькие очки; в одной руке она держала кипу длинных листов, в другой — шариковую ручку. Заместительница главного редактора…

— Что вам угодно? — строго спросила она.

Марк судорожно соображал, что ей ответить. Какую историю выдумать, чтобы строгая мадам Монтегю согласилась открыть ему архив в семь часов утра? «А может, просто вытащить маузер и приставить ей к виску? Бред…»

— Так что вам здесь нужно? — недовольно повторила мадам Монтегю и поверх очков покосилась на часы.

Марка охватила паника.

— Э-э… Понимаете… Я… Мне необходимо посмотреть старый номер газеты «Эст репюбликен». Очень старый. Я точно знаю, какой. Это номер от двадцать третьего декабря восьмидесятого года…

На лице заместительницы мелькнула улыбка:

— Судя по вашему виду, нетрудно поверить, что дело у вас срочное.

— Это еще мягко сказано.

— Понятно, понятно. Но, сколь бы ни велика была срочность, вы, очевидно, можете дождаться открытия редакции. Возвращайтесь к девяти часам.

Трое рабочих, грузивших газетные пачки, ловили каждое слово из их разговора. Монтегю уже развернулась на высоких тонких каблуках, собираясь уходить.

— Нет! — закричал Марк.

Женщина остановилась, всем своим видом выражая недовольство. Марк бросился к ней.

— Послушайте! Моя жена ждет ребенка. Нашего ребенка. Через два часа ей должны сделать аборт, потому что она сомневается в своем происхождении. У меня есть серьезные основания предполагать, что решающее доказательство того, кто она такая, содержится в этом номере газеты.

Заместительница главного редактора Монтегю вытаращила глаза. Трое рабочих забыли о своих газетных пачках. Монтегю прожгла их взглядом, и они поспешно вернулись к работе. Затем она посмотрела на Марка.

— Вы хотите помешать вашей жене сделать аборт? То есть вы действительно считаете, что…

— Черт бы вас побрал! — не выдержал Марк. — Избавьте меня от своих дурацких феминистских лозунгов! Я просто хочу увидеть номер газеты. Разве я много у вас прошу? Дайте мне шанс!

По меньшей мере, ему удалось пробить брешь в самоуверенности заместительницы.

— Помните про авиакатастрофу на горе Мон-Террибль? — продолжил Марк.

Монтегю отрицательно покачала головой. «Ну конечно, — сообразил Марк, — ей в то время было лет десять…» Но он не собирался сдаваться так просто.

— «Эст репюбликен» был единственной газетой, уже на следующий день опубликовавшей фотографию девочки, чудом спасшейся после крушения самолета. Они назвали ее Стрекозкой. Это она и есть. И мне нужен именно тот номер.

Заместительница явно пребывала в замешательстве, что ей совсем не нравилось. В школе менеджмента ей объясняли, что ни в коем случае не следует принимать решение, не имея на руках достаточно информации и не составив себе четкого представления о сути дела.

— Марсель! — обратилась она к одному из грузчиков. — Вы работаете в издательстве уже сорок лет. Вы помните что-нибудь про крушение самолета на горе Мон-Террибль?

Означенный Марсель только и ждал подобного вопроса. Он вынул изо рта сигарету и щелчком отправил окурок в полет.

— Еще бы, мадам. Самая знаменитая катастрофа в нашей области. Это было под Рождество восьмидесятого года. Почти две сотни жертв. Еще бы мне не помнить.

— И наша газета писала об этом?

— Еще бы она не писала! Первой напечатала материал, прямо наутро. А главное, мы первые написали, что погибли не все пассажиры. Там спасся грудной ребенок. Девочка, совсем крошка. Потом уже ее по всем телеканалам показывали. А у нас еще несколько месяцев публиковали хронику расследования. Не буду вдаваться в подробности, но…

— А как ее звали, эту девочку, вы не помните? — спросила Монтегю.

— Помню. Такое нескоро забудешь. Эмили Витраль ее звали. Она из Нормандии была.

Монтегю повернулась к Марку.

— А вас как зовут?

— Марк Витраль.

— И вы ее муж?

Марк чуть поколебался.

— Да… Вернее, нет… Понимаете, это трудно объяснить…

Она не стала настаивать.

— В котором часу ваша жена идет на операцию?

— В десять утра.

— Здесь?

— Нет, в Париже.

— Безумная история. Впервые сталкиваюсь с подобным.

— Дело срочное. Мне просто нужно посмотреть газету. Если мне удастся спасти ребенка, обещаю, я приглашу вас в крестные матери!

Заместительница весело рассмеялась:

— О нет, только не это! Я терпеть не могу детей!

Наконец она решительно махнула рукой.

— Ладно. Пошли!