Самолет без нее

Марк вошел в здание дирекции. Купил в киоске карту района и путеводитель. За кассой сидела высокая темноволосая девушка со странной прической — множество косичек, заплетенных на индейский манер. Над ней наклонился мужчина. Одной рукой он накрывал руку девушки, показывая, какие кнопки она должна нажимать, а второй, не стесняясь, оглаживал ее по заду.

Грегори, понял Марк.

Инженер из дирекции парка. Человек с глазами полярной лайки. Любитель дикой природы и молоденьких практиканток.

Марк вышел на улицу, разложил на стоящем на лужайке столе карту и быстро нашел тропу, ведущую к вершине Мон-Террибль. Свернул карту и открыл заднюю дверцу фургона. Достал рюкзак. Положил в него спальный мешок, электрический фонарик, бутылку воды, упаковку колбасы и несколько пачек печенья.

— Ишь ты, какой предусмотрительный! — хохотнула Мальвина. — У тебя прямо не фургон, а пещера Али-Бабы!

— Видишь ли, у моей бабушки не слишком просторный дом. Поэтому мы храним кое-какие вещи в фургоне.

— А для меня рюкзак найдется?

— Естественно. Только не набивай слишком плотно. Смотри, чтобы он тебя не перевесил.

— Размечтался. Мы еще посмотрим, кто первый начнет хныкать, что устал!

Марк невесело усмехнулся. Он вдруг понял, что больше не в состоянии мыслить логически и выстраивать четкую стратегию дальнейших действий. Он чувствовал, что задуманное восхождение бессмысленно. Ну заберется он на вершину Мон-Террибль, увидит собственными глазами место катастрофы, найдет описанную Гран-Дюком хижину и могилу возле нее… Самого Гран-Дюка там, конечно, не окажется — что ему там делать? Сыщик поддался водовороту событий и вынужден был погружаться в них все глубже. Золотой браслет, частицы детских костей, след спившегося бродяги, ставшего свидетелем авиакатастрофы… Подобно Мальчику-с-пальчик с ярко выраженными садистскими наклонностями, Гран-Дюк рассыпал перед Марком эти камешки — разрозненные улики. Зачем Марку лезть на вершину? На что он надеется? На чудо. На внезапное озарение…

Он поморщился.

И вынужден был признаться себе, что дело обстоит именно так, а не иначе. Он надеялся на чудо.

Они отправились в путь. Восхождение, как и предполагалось, заняло около двух часов. Марк шел довольно быстро. Мальвина поспевала за ним, не демонстрируя ни малейших признаков усталости. Впрочем, подъем не был слишком трудным — обозначенная вешками тропа шла через лес, разница в высоте составляла не больше пятисот метров. По мере того как они поднимались, перед ними открывался вид на реку Ду, часть швейцарской территории и укрепленное поселение Сент-Юрсан. На полпути они остановились напиться. Было душновато. У Марка под рюкзаком вспотела спина. Мальвина, как ни странно, даже не сняла свитер. При этом у нее на лбу не выступило ни капельки пота. Передохнув, они двинулись дальше, через полого взбегавший вверх сосновый лес.

Марк ускорил шаг. Мальвина ступала за ним след в след, не отставая, и, кажется, даже дышала в унисон с ним. Марку вдруг подумалось, что за последние часы они с Мальвиной превратились почти в соратников. Чепуха, одернул он сам себя.

Но уже в следующую секунду все мысли вылетели у него из головы.

Лес внезапно кончился.

Перед ними открылось голое пространство. Как будто сюда явилась армия дровосеков с целью срубить каждое дерево и не пропустившая ни одного. Вот только конфигурация вырубки была странно вытянута — полоса шириной метров сорок тянулась вперед на добрый километр. На проплешине высадили молоденькие сосенки, но они, не достигшие в высоту и метра, казались жалкими карликами, заброшенными на планету гигантов. Планета, впрочем, походила на райский сад — весь опустошенный прямоугольник плотным ковром устилали желтые и синие горечавки, венерины башмачки и красноватые заросли арники.

Мальвина и Марк замерли, ошеломленные картиной.

Ничто здесь не напоминало об авиакатастрофе. Ни памятника, ни мраморной плиты, ни даже простого надгробия. Наверное, так даже лучше, подумал Марк. Просто полевые цветы. Тысячи и тысячи полевых цветов. Лет через двадцать молодые сосновые посадки войдут в рост, дотянутся до собратьев, соприкасаясь с ними кронами, и цветы исчезнут, уступив место папоротникам и мхам. В лучшем случае где-нибудь пробьется случайный нарцисс.

И трагедия будет окончательно забыта.

Они долго стояли рядом, не произнося ни слова. Марк все никак не мог решиться ступить на цветочный ковер, словно опасался нарушить торжественную неподвижность священного места. Но Мальвина уже двинулась вперед — самые высокие стебли травы доставали ей почти до пояса. Марк почувствовал, как у него ускоряется сердцебиение, а в горле встает ком. Он слишком хорошо знал признаки приближающегося приступа агорафобии, хотя здесь, в горах, они проявлялись в замедленном темпе. Этот проклятый страх страха…