Самолет без нее

— А как же! Ширак распустил правую Ассамблею, это правда, но нам нужны реальные изменения. В правительстве появились наши товарищи, но и мы не должны сидеть без дела.

— Что в листовках?

— Призыв отстоять торговый порт. Они собрались закрыть сообщение с Западной Африкой. А оно здесь уже последнее — все перевели в Гавр и Антверпен. Хотят, чтобы все бананы и ананасы шли не через нас, а через них. Но если порт закроется, я вообще не представляю, что тут начнется. Так что мы в субботу проводим митинг в Руане. Прямо перед зданием префектуры.

Тити пихнул Николь локтем в бок:

— Ну и фиг с ними, с бананами! Рыбалкой проживем!

Себастьен вздохнул. Николь бросила на него понимающий взгляд.

— Я могу помочь с распространением листовок. Будешь в нашем квартале, загляни ко мне, оставь одну коробку. Насчет участия в митинге ничего обещать не буду, но обойду все дома в Полле. Мне нетрудно. К тому же меня многие знают. И даже иногда прислушиваются к тому, что я говорю…

Тити чуть не подпрыгнул на сиденье.

— Что да, то да, Николь! Помню, как вас по телевизору показывали! Мне тогда пятнадцать лет было. Как вы тогда кофту на себе натягивали… А она все равно ничего не закрывала!

Себастьен зло крутанул руль.

— Ты что, Тити, совсем мозги пропил?

— А чего я такого сказал-то? — удивился Тити. — Неужели Николь подумает, что я к ней клеюсь? В ее-то возрасте… Я просто так сказал, чтобы человеку приятное сделать.

Николь мягко коснулась ладонью руки Тити.

— Мне и в самом деле приятно, Тити, что ты помнишь.

В кабине грузовика повисла тишина. Николь снова вернулась мыслями к Эмили. Как ей хотелось бы, что девочка оказалась сейчас здесь, рядом с ней! Николь не стала бы ее отговаривать, нет, просто была бы рядом. Она понимала, что после этого шага жизнь Эмили больше никогда не будет прежней, столь же чистой и невинной, какой была до сих пор. Как будто она обречена вечно ощущать у себя за спиной призрак смерти.

Грузовик затормозил.

— Конечная, — сказал Себастьен. — Остановка «Кладбище». Так я вечерком заброшу вам коробку листовок?

— Конечно.

— Вы нам здорово поможете. Спасибо. Вообще-то… Вообще-то, вас надо включить в список наших кандидатов на выборах.

— О нет. Это Пьер хотел избираться. Готовился. В восемьдесят третьем…

Себастьен чуть помолчал.

— Я помню, — наконец преодолев неловкость, произнес он. — Ужасная потеря. Черт побери… Вот ведь гадство. А кстати…

Он помялся.

— Кстати, насчет грузовика. Ну, вашего «ситроена». Он до сих пор у вас?

Николь кротко улыбнулась:

— Конечно. Работать-то надо было. Ради Эмили, ради Марка…

— Лучшая жареная картошка на всем Алебастровом побережье! — встрял в разговор Тити. — Ей-богу, я бегал к вашему грузовику не только поглазеть на ваши сиськи, Николь!

Себастьен, не сдержавшись, рассмеялся. У Николь на губах тоже мелькнула ностальгическая улыбка. В ее глазах, все еще голубых, загорелись искорки.

— Грузовик у меня во дворе. Больше никто не просит его переставить, а то играть негде… Вот и ржавеет себе потихоньку.

Николь открыла дверцу кабины.

— Ладно, ребята, вам работать надо.

Тити помог ей выбраться из грузовика. Они с Себастьеном проводили глазами ее фигуру, удалявшуюся по пустынной парковке.

Николь толкнула железную кладбищенскую калитку и вернулась мыслями к тому, что сейчас занимало ее больше всего.

Марк перезвонит. В ближайшее время. Может быть, даже приедет в Дьепп. Что она ему скажет? Имеет ли она право дать им шанс? Эмили и Марк…

Ей необходимо принять решение. Говорить или хранить молчание. Тянуть больше нельзя, это она хорошо понимала. Все должно решиться сегодня.

Николь закрыла за собой калитку.

Она посоветуется с Пьером. Пьер всегда знал, что нужно делать.

24

2 октября 1998 г., 12.32.

Робкий луч солнца приветствовал Марка, когда он вышел из подземки на станции «Валь-дʼЭроп» и направился к площади Ариан. Марк впервые попал в этот новый район, возведенный всего несколько месяцев назад. Огромные размеры круглой площади поразили его. Он ожидал увидеть перед собой воплощение современного модерна, дизайн в стиле хайтек, как в кварталах Сержи или Эври… А вместо этого очутился посреди старого Парижа, застроенного зданиями, словно скопированными с домов бульвара Османна. Вот только возраст этой площади не насчитывал не то что ста лет — и ста дней! Новостройка, косящая под старину. Впрочем, выглядит красиво.

Прямо перед ним, нависая над водосточными желобами и поддельными горгульями, возвышались строительные краны. На щите красовалась надпись: «Бизнес-парк Арлингтон». Стеклянные башни делового квартала уже на десятки метров вознеслись над приземистыми строениями, окружившими площадь. Вдали виднелись аттракционы Диснейленда, колокольня замка Спящей красавицы и американские горки…

Картина сюрреалиста!

«Наверное, именно этого эффекта и добивались проектировщики», — подумал Марк.

Ему вспомнился один недавний разговор в доме Николь. Дело было вечером. По телевизору только что показали открытие торгового центра в микрорайоне, возводимом силами Диснеевского концерна. Николь, хлопотавшая на кухне, громко бранилась: