Самолет без нее

— Подержите его у себя несколько минут. Я сейчас. Только поаккуратнее с ним, у меня там ценные вещи. В смысле, э-э… конспекты лекций за целый год.

Озадаченный официант прижал рюкзак к груди. Марк уже быстрыми шагами удалялся от бара. От Мальвины его отделяло метров двадцать-тридцать. Она остановилась в задумчивости, явно во власти сомнений: то ли встать в очередь к одному из окошек, то ли вернуться к автоматическим кассам, то ли вообще ехать без билета. Сейчас она стояла спиной к нему. Грех — упустить такую возможность.

Марк пробрался сквозь толпу пассажиров с чемоданами в руках и ястребом налетел на Мальвину. Он положил руку ей на плечо, с силой вцепившись в ее свитер, и развернул коротышку к себе, чуть не оторвав от пола. Ростом Марк был сантиметров на тридцать выше Мальвины и весил, как минимум, вдвое больше. Он бесцеремонно протащил ее за собой, к автомату, торговавшему напитками и сэндвичами в целлофановой упаковке, где было не так много народу.

Мальвина одарила его почти не удивленной улыбкой.

— Что, Витраль, жить без меня не можешь?

Марк плотнее зажал в кулаке ткань ее свитера.

— Что ты тут вынюхиваешь?

— Угадай с трех раз.

Рука Марка приблизилась к худенькой шее Мальвины. Наверное, он легко смог бы охватить ее пальцами. Марк придвинулся к Мальвине вплотную. На них никто не обращал внимания. Наверное, пассажиры принимали их за обычную парочку, устроившую ссору накануне расставания.

— Ты за мной следила? Откуда ты узнала, что я поеду на Сен-Лазар?

— Тоже мне, великая тайна! Куда еще Витраль мог ломануться сломя голову? К своей обожаемой бабушке, рыдать в жилетку, естественно.

— Ладно. Думаешь, ты самая умная? Учти, если я увижу тебя в своем поезде, вышвырну вон на полном ходу.

Марк сильнее сжал кулак. Воротник врезался в шею Мальвины, оставляя на коже красную полосу.

— Усекла?

Мальвине становилось трудно дышать. Несмотря на это она продолжала криво улыбаться. Марк, не ослабляя хватки, повторил вопрос:

— Усекла?

Мальвина начала задыхаться. «Может быть, он слишком далеко зашел», — подумал Марк. Мальвина будила в нем те же чувства, какие будит у боксера груша. Несмотря на толпу народу вокруг, никаких симптомов агорафобии он не ощущал, — им владели ненависть и сознание собственного всесилия. «Неужели он готов ее задушить?»

Долго мучиться этим вопросом ему не пришлось. Уже в следующую секунду ему в промежность уперся холодный металлический ствол, и он инстинктивно разжал руку.

— Не дергайся, Витраль, — прошипела ему на ухо Мальвина. — Пусть все думают, что мы с тобой обнимаемся. Только не забывай про маузер. И убери свои лапы с моей шеи.

Марк обежал взглядом огромное пространство вокзала. На них никто не смотрел. Брат и сестра. Семейная встреча. В сущности, почти так оно и было. Мальвина свистящим шепотом спросила:

— А рюкзак где?

— Где надо. Что, обыскивать меня будешь? При всех?

Марк старался выиграть время, хотя понимал, что пока это плохо у него получается. Мысленно он обругал себя идиотом. Ведь он же знал, что эта ненормальная носит с собой пистолет.

— А что? Захочу — и раздену догола! Ты вообще ничего, Витраль. На любителя, конечно. А главное, ты будешь делать то, что я прикажу.

По шее у Марка катились капли пота. Не выпуская из правой руки пистолета, левой Мальвина принялась обшаривать его брючину. Марк вздрогнул. Ствол пистолета сдвинулся на пару сантиметров. Пальцы Мальвины добрались до ширинки его джинсов. Мальвина теснее прижалась к нему.

— Шевельнешься, я стреляю.

Марку вспомнился труп Гран-Дюка. Он был убит пулей в сердце. Значит, это не блеф. Эта психопатка действительно способна пристрелить его посреди многолюдного вокзала, на глазах у тысяч свидетелей.

— Чего это у тебя не встает, Витраль? — поинтересовалась Мальвина. — Неужели я тебе не нравлюсь?

Марку было не до остроумия. Пальцы Мальвины скользили по его ногам, похожие на рептилий. Вот они грубо сжали его гениталии. Снова раздался свистящий шепот:

— Ну, почему не встает? Я тебя не возбуждаю? Наверное, предпочитаешь мою сестру?

Марк сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. Его так и подмывало схватить эту сумасшедшую за плечи и отшвырнуть подальше от себя. Вряд ли она решится стрелять… Но он не сделал ничего подобного. Просто стоял и молчал.

— Ты что, Витраль, язык проглотил? Или сказать нечего? Не хочешь признаться, что на мою сестру у тебя точно встает? Давай, облегчи душу. Я не ревнива. Ну ни капли. Знаю, она — красавица, а я — уродина. А вместе мы нечто среднее. Красавица и чудовище. Гадкий утенок!

Рука Мальвины продолжала свои изыскания в промежности Марка. Ее движения были неловкими, как у женщины, впервые прикоснувшейся к мужским гениталиям.

— Не встает, а? Ладно, скажу тебе, почему я не ревную. Или сам догадаешься?