Самолётиха

В королевстве где всё тихо и складно,
Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь,
Появился дикий вепрь агромадный
То ли буйвол, то ли бык, то ли тур!

Сам король страдал желудком и астмой,
Только кашлем сильный страх наводил,
А тем временем зверюга ужасный,
Коих ел, а коих в плен волочил…

И король тотчас издал два декрета:
Зверя, надо, говорит, одолеть, наконец!
И отважится на это, на это,
Тот принцессу поведёт под венец!

А в отчаявшемся том государстве,
Как войдёшь, так сразу наискосок,
Бесшабашно жил в гульбе и гусарстве,
Бывший лучший, но опальный стрелок.

На полу лежали люди и шкуры,
Пели песни, пили мёды и тут…
Протрубили во дворе трубадуры,
Хвать стрелка, и во дворец волокут.

И король ему прокашлял: Не буду!
Я читать тебе морали! Юнец!
Но если завтра победишь Чуду-Юду,
То принцессу поведёшь под венец!

А стрелок: Да это, что за награда?
Мне бы выкатить портвейна бадью!
А принцессу мне и даром не надо!
Чуду-Юду, я и так победю!

А король: Возьмёшь принцессу и точка!
А не то, тебя раз, два, и в тюрьму!
Ведь это всё же королевская дочка!
А стрелок: Да хоть убей! Не возьму!

И пока король с ним так препирался,
Съел уже почти всех женщин и кур,
И возле самого дворца ошивался,
Этот самый, то ли бык, то ли тур…

Делать нечего, портвейн он отспорил,
Чуду-Юду победил и убёг…
Вот так принцессу с королём опозорил,
Бывший лучший, но опальный стрелок!

(В. С. Высоцкий, думаю, можно не пояснять.)

Теперь бернесовские «Дорогу» и «Тётю» спели почти хором, в общем, все остались очень довольны. Вот только Николаев озадачил, что перед ноябрьскими праздниками пятого числа будет годовщина со дня образования или рождения военной разведки Красной армии и если я к этому приготовлю небольшое выступление, будет здорово. Я тут же решила уточнить требуемый формат, на что Сергей Николаевич дал добро на весёлое что-нибудь и даже лучше, если не по теме праздника, что вон как люди сегодня радовались, устали все уже на этой войне…

Под шумок, ведь в связном полку самолётов не хватает катастрофически и появления нового техника никто особенно не ждёт, Панкратов не стал сильно афишировать себя и смотался со мной обратно в бомбардировочный полк. Объяснил это тем, что он почти уверен, что долго я безлошадной не просижу, а его к тому времени могут уже куда-нибудь запрячь и выцыганить его обратно может оказаться сложно, тем более, что в полку самолётов не хватает и его руки там сейчас сильно не нужны. В его словах был резон, да и терять такого замечательного техника как Николай Евграфович — я что, совсем дурочка…

От безнадёги безлошадья, я даже попросилась у Николаева сесть на смены радистом, вот ей-богу, кто бы мне сказал, что буду слоняться из угла в угол и дуреть от факта, что мне летать не на чём. А ведь уже была как-то почти неделя непогоды, когда никто не летал, такой ветер и грозовые дожди, что никто не рисковал вылетать, тем более, что временами видимость падала меньше пяти десятков метров. Ну закрепили мы тогда с Панкратовым растяжками к кольям дополнительно Барбосика и куча дел нашлась. Да и восстановить навыки радоприёма мне показалось совсем нелишним. Правда из всех корреспондентов только один работал быстро и качественно, чувствуется хорошая школа. Остальные передавали и принимали очень медленно, и явно на севших батареях работали, слышимость была едва на троечку. Если в первую смену меня ещё подстраховывал Витюша, то во вторую я уже вышла полностью сама.