Самому себе не лгите. Том 2

В подмосковном пионерском лагере девочки оказались в одном отряде. Но мои надежды на их дружбу не оправдались. К сожалению, некоторое время я не знала об этом и поэтому не догадывалась о переживаниях маленькой грузинской девочки. Лиля и Хатия были слишком разными, чтобы найти общий язык. Лиля – активная, стремительная, бойкая и необыкновенно подвижная, а Хатия – скромная, тихая, незаметная, замкнутая, почти не говорившая по-русски. К тому же Хатия никогда прежде не посещала детский сад и не бывала в пионерском лагере. Навыков общения с детьми своего возраста у неё также не было. Лиля принимала активное участие в различных играх и соревнованиях, занималась в нескольких кружках, играла в волейбол и пинг-понг, вышивала, и ей было совершенно неинтересно и некогда опекать свою новую знакомую. Да и я, по-видимому, не сумела внушить дочери необходимость сострадать и сочувствовать девочке-полусироте, оказавшейся в совершенно чужой для неё обстановке.

Через неделю после начала смены в пионерском лагере, в субботу, Зураби поехал туда и, узнав от Хатии, что она там совсем одна и очень страдает от невнимания сверстниц, сделал Лиле внушение, что вести себя подобным образом по отношению к Хатии не следует. От него же я узнала, что Хатия очень обижена на Лилю. На следующий день, в воскресенье, я тоже отправилась в лагерь и поговорила с дочерью. Она обещала мне уделять Хатии больше внимания, но не более того. Никакой дружбы с ней она мне не обещала. Я была расстроена, поскольку внутренне чувствовала свою ответственность за судьбу девочки, которую мне доверил Зураби. Как оказалось позже, никаких подвижек во взаимоотношениях Лили и Хатии так и не произошло, что меня сильно огорчало. Однако ближе к концу смены Хатия всё же подружилась с другими девочками, тоже тихими и спокойными, и я вздохнула с некоторым облегчением.

Смена закончилась. Хатия не захотела оставаться в пионерском лагере на следующую смену и возвратилась с отцом в Грузию. Как дальше сложилась её судьба, я не знаю, но и до сих пор чувствую перед ней свою вину за её нереализованные надежды на ласку и внимание в самый трудный период её жизни, когда она потеряла мать.

Наши взаимоотношения с Зураби на этом не завершились. На следующий год он прилетел в Москву уже с новой женой, учительницей Марго. Какие дела были у этой пары в Москве, не знаю. Помню только, что, приходя домой после работы, я всегда видела её на нашей крошечной кухне. Обычно она готовила целую гору мяса, которое обильно сдабривала зеленью. Повзрослевшая за год Лиля теперь считала своим долгом уделять гостям больше внимания и поэтому много времени проводила возле Марго, разговаривая с ней и присматриваясь к тому, как и что она готовит. Так сложилось, что грузинские гости стали приезжать к нам каждое лето и останавливались на неделю, а то и на две. А потом они попросили нас принять своих друзей. Тогда мне пришлось как можно вежливее дать им понять, что их визиты к нам более нежелательны, тем более что мой муж с самого начала к этим визитам относился неодобрительно. Но перед маленькой Хатией я чувствую вину до сих пор.

Из этой истории моя дочка сделала вывод, что людям в трудную минуту нужно помогать. И вот спустя года три-четыре она действительно проявила чуткое отношение к «терпящему бедствие» приезжему из Молдавии. Возвращаясь домой после школы, она увидела на лестничной площадке низкорослого, кряжистого мужчину, который звонил в дверь нашей квартиры. В руке он держал ведро c черешней. На вопрос, кого он хочет видеть, мужичок ответил, что приехал к другу и хотел бы у него остановиться.

Лиля сказала, что его друг, скорее всего, живёт в другой квартире, поскольку здесь живёт она со своими родителями, которые сейчас находятся на работе. Тогда мужичок «признался», что перепутал номер квартиры, но он очень устал и просит у Лили разрешения отдохнуть часок в нашей квартире. Сначала Лиля наотрез отказала ему. Однако мужичок молил её так жалобно, что Лиля сдалась. Она помнила, что людям в трудную минуту нужно помогать. Мужичок вошёл в квартиру, огляделся и сел на диван.

Однако разговор не клеился, и Лилю охватила тревога. Девочка понимала, что сейчас она несёт ответственность не только за сохранность квартиры, но под угрозой может оказаться её жизнь. Лиля метнулась в коридор и, облокотившись на маленький столик, на котором стоял телефон, позвонила подруге. Срывающимся от волнения голосом она сбивчиво начала шептать ей, что в квартире сидит чужой дядька. В этот момент она почувствовала: что-то твёрдое упёрлось ей в спину. Она резко обернулась и увидела мужика, стоявшего перед ней со спущенными портами и изготовившимся «калибром крупного размера».