Самому себе не лгите. Том 3

После этих слов дядя Саня обрыгал стол и умер. Так впервые я познакомился со смертью. В то время мне девятый год уж шёл. Дядя Саня часто пил. Иногда мне приходилось пропускать школу. Заползая на последний пролёт лестничной площадки, он, бывало, не мог открыть дверь. Бухался плашмя на пороге, подпирая нашу входную дверь головой, и засыпал. Спал он только так. В обычное время сидел на кухне, уставившись в точку. Ночь мог сидеть, и день, и два. Мне было жаль его, я один помнил его другим, иным. Дядя Саня потерял дочь, следом жену, а после и себя потерял. Пропил. Сам он так говаривал: «Сломалось что-то внутри, сломалось. Понимаешь? Потерял! Всё потерял и себя тоже… потерял».

Вспоминаю это, и брезгливо становится, как я мог? Я ведь тоже усомнился в нём. Как я мог даже подумать о нём такое? Что за бесчеловечина… Да, да, припоминаю: «Опыты, эксперименты…» – тьфу. Молодой, всё попробовать хочется, узнать. Узнал, что с Богом шутки плохи, это да. Ещё не родилось такого человека, который бы от смерти ушёл. Разве только что Он, так это Он. Самый старый человек на Земле умер в возрасте 256 лет. И ведь умер всё-таки. Его спроси, что у него там в девять лет на уме было, так же ответит, как все мы ответит. Что поделаешь, память она такая. Её правильно читать надо, иначе всё – погибель. Сам себя и пропьёшь и потеряешь и во век костей не соберёшь.

Временами слушаю людей, кто что ляпнет, хоть стой, хоть беги да падай. Спится им хорошо. Хорошо живётся. Да, тут понимать правильно надо. Вначале так же думал, а после… После куда виднее стало – это ж тебе, окаянный, неймётся, кому как спится да как живётся. Вот чем мозги заняты. Люди забыть что-то годами не могут, молятся, маются, Бога просят. Понять бы их, простить, а ты, зараза, в чужой огород, да камнями. К таким выводам я сам пришёл. Лет в семь, когда бабка Октябрина на дядю Саню наговаривала. Всё ему в укор его сон спокойный ставила. Вот, мол, все померли, а он и не чешется. Так после смерти его семьи она три года к нему всё хаживала, пилила его, подтачивала. Он, как всех схоронил, начал дом ещё пуще достраивать. Обещание данное хотел выполнить, к сроку успеть. И вот ведь как бывает… Машина. Большая. Обеих. Сразу наглухо.

– Хорошо, – говорит, – не мучились.

Дом дядя Саня достроил, как обещал. Седым стал и пить начал. Октябрина зайдёт к нему, сала с собой захватит. Неудобно ему было ей отказывать. Он сало-то возьмёт, после съест и тут же подавится. Я хотел было ему сказать: «Не ешь, сало-то заговорённое». Дядя Саня простой был и меня простоте учил. Ел. Давился. Вторую щёку подставлял. Вот и в этот раз съел шмат проклятый и помер. Может, знал, а? Сам знал, а ел. Мол, спасибо, выручила. Пойду я, пора мне, раз обещание выполнил.

Альфред Бодров

Родился в г. Кутаиси (Грузия) в 1942 г. Получив высшее педагогическое образование по специальности «история», преподавал в техникумах и колледжах. С 1992 г. работал в СМИ. Литературные пробы начал публиковать в 2018 г. Награждён дипломом III степени литературной премии «РУССКОЕ СЛОВО», дипломом «За видный вклад в сохранение традиционных языковых и нравственных ценностей Российского государства» ИД Максима Бурдина и дипломом финалиста литературной премии ИСП имени Героев Советского Союза Егорова, Береста и Кантарии в номинации «ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СЛОВО О ВОЙНЕ». Печатается в литературных сборниках и журналах, выпускаемых в Москве, Волгограде, Новокузнецке, Красноярске, Барнауле, Костроме.

Узумбарская фиалка, или Рондо для фагота

Двадцатичетырёхлетняя Камелия, программист-консультант московской фирмы «Спецстекло», через пять лет после свадьбы со старшим следователем Московского следственного комитета капитаном Харчевником узнала, что муж изменяет ей. К тому же на веранде четырёхкомнатной квартиры она обнаружила коробки, наполненные денежными купюрами различных достоинств и наименований. Теперь она поняла, почему супруг категорически запретил ей выходить на застеклённую веранду. Взволнованная и испуганная, она позвонила матери по городскому телефону.

– Мамочка, ты за кого меня выдала замуж? Ты разлучила меня с музыкантом Родионом для того, чтобы отдать меня развратнику и взяточнику? Его же посадят, а я останусь одна с Костиком.

– Доченька, успокойся, приезжай ко мне и расскажешь всё по порядку.