Самоосвобождающаяся Игра

4) Неосознанное знание – Актер в нас наслаждается Энергией Глаз, уверенно трансформируя ее в ролевые игры; сознательно моделируются состояния творческого подъема и программируется Силовое поле как индивидуального, так и коллективного успеха. Традиционным «…символом пути к реализации этого состояния является масло, которое потенциально присутствует в молоке, но которое требует для своего проявления предварительного взбивания»[850]. Природа молока – это зритель; его потенциальная способность стать маслом, непосредственный процесс взбивания – актер; и появление собственно масла – роль. Это очень высокий уровень, но на нем еще сохраняется личностное видение мастерства, т. е. мастерства, которым владеет некое «Я».

5) Стадия Повелителя Игры – все преодолено; нет разделения на зрителя, актера и роль; на внешний, внутренний и тайный уровни; нет самого мастерства и того, кто владеет им; только неличностное, вдохновенно-мощное, самоосвобождающееся проявление игрового потенциала пространства, что и являет собой великую печать истины игры. И это как раз тот уровень, когда ради мастерства Мастер жертвует самим мастерством! Это и есть виртуозность! Здесь все возможности техники исчерпаны, и искусство становится «безыскусным искусством». Недаром говорится, что, играя, подлинный мастер незаметен, он невидим и неслышен. Потому что его нет в процессе игры, но есть само мастерство. Мастерство, которое не принадлежит никому, которое неличностно, которое принадлежит пространству, принадлежит всему. Это мастерство Творческого Принципа Вселенной. Так «…значение художника определяется масштабом мира, в котором он обитает»[851]. Учителя Дзен описывают эту стадию возврата и служения как «…вхождение на базарную площадь с руками, дарующими помощь и любовь»[852]. Джозеф Кэмпбелл называет эту заключительную стадию пути – «возвращением героя»[853]. Эвелин Андерхилл говорит об этом процессе так: «…в этом состоит та редкая и последняя стадия развития великих мастеров, когда они возвращаются к миру, который когда-то оставили; и живут там как бы в качестве центров трансцендентальной энергии…»[854] Девятый Кармапа Ванчуг Дордже указывает на то, что достигая подобного уровня, мастера «…избирают костюм Херуки и идут в ужастные обстоятельства без каких либо мыслей о том, чем питаться, что чисто, а что грязно, что ошибочно, а что верно»[855]. Так реализованный практик познает, что «… каждый предмет и каждая энергия мира не что иное, как его, йогина, собственная манифестация, спонтанное и свободное проявление энергии его природы, проявление божественных Славы и Великолепия»[856]. То есть, он уже не объект, он уже не мыслит. Он – играет. Он – Божество целого.[857] Так, Богоподобный Мастер повествует о своей природе: «Меня нельзя видеть, у меня нет качеств. Я – не то и не это. Я – не объект. Я – ни свет, ни тьма; ни большой, ни маленький; ни здесь, ни там; у меня нет ни цвета, ни места, ни пространства, ни времени; я – беспредельная Пустота, или бесконечная Свобода. Как чистый и простой Свидетель (зритель), я свободен от всех объектов, свободен от всех субъектов, свободен от всего пространства и времени; свободен от рождения и смерти, а также от всего, что между ними. Я просто Свободен!»[858] Я – мастер недвойственности! «Переживания – высокие или низкие, священные или мирские, радостные или кошмарные – просто приходят и уходят, как бесконечные волны того океана, каковым я являюсь. Переживания проплывают по моему Подлинному Лику, как облака проплывают по ясному осеннему небу, и во мне есть место для всего»[859]. Потому что я – мастер недвойственности! «Я наслаждаюсь тем, что все вещи возникают во мне, и когда все вещи возникают во мне, я – это просто все вещи. Нет ни субъекта, ни объекта, я не вижу вещей, я – это сами вещи. Я не вижу облаков, не чувствую прохладного ветерка, не слышу раскатов грома, я – это сами облака, сам ветерок, сами раскаты грома. Я больше не по эту сторону моего лица, глядя на мир, который «там»; я – просто мир. Я обнаружил свой Подлинный Лик, я сам Космос. Поет птица, и я – эта птица. Встает солнце, и я – это солнце. Сияет луна, и я – эта луна, в простом, непреходящем осознавании. Я больше не смотрю на радугу; я – радуга, которая видит себя. Я не смотрю на дерево; я – дерево, которое видит себя. Весь явленный мир продолжает возникать, как он есть, за исключением того, что все субъекты и все объекты исчезли»[860]. Потому что я – мастер недвойственности!