Самоотвод

Егор вырулили со стоянки. Бросил взгляд на соседнее сиденье, на котором лежал яркий женский шарф. Он нашел его совсем недавно, когда, наконец, дошли руки до уборки. Шарф завалился за Аськин манеж, и пылился там уже который день. Мужчина не знал, зачем взял его с собой. Рассчитывал, что Савельева опять к нему нагрянет? Обещала ведь удостовериться, что он ее не кинет. Жалобой в вышестоящую инстанцию угрожала. Но, по всей видимости, авария нарушила ее планы. А Вера, наверное, волнуется, что там, да как… Может, ей все-таки сообщить, что он выполнил свое обещание? Это, конечно, не по правилам, но у них и так все через одно место. Чего уж теперь?

Егор свернул к Вериному дому. Адрес ему был хорошо известен. В материалах дела он мелькал не один раз. Уже поднявшись на этаж, мужчина вспомнил, что из больницы ее забрали родители. И вполне возможно, что ее не окажется дома. И почему эта светлая мысль пришла ему в голову только сейчас?! Совсем уработался… Не особо надеясь на удачу, Егор нажал кнопку звонка. Как он и думал – ничего. Он уже повернулся к ступенькам, когда дверь все-таки распахнулась:

– Егор Владимирович? – удивилась женщина.

– Эээ… Ну, да. Я пришел сказать, что подписал ходатайство по установлению сроков. Обещал, правда, в понедельник, но Аська заболела… Вы в курсе.

Вера растерянно хлопнула глазами, а потом отступила, делая приглашающий жест вглубь квартиры здоровой рукой:

– Проходите. Не на пороге же это обсуждать.

Егор нерешительно потоптался, но все же вошел. Осмотрелся. Красиво. И дорого.

– Проходите в кухню. Чай, кофе?

Интересно, как она собирается что-то делать с одной рабочей рукой?

– Ой, – тут же спохватилась Вера. – Вы же с работы, наверное… Голодный?

– Все в порядке. Я дома поем… Не утруждайтесь, – строго заметил Егор, усаживаясь на стул.

– Мне не трудно! – отмахнулась Вера. Открыла холодильник, с трудом извлекла небольшую кастрюльку. Егор тут же подхватился со своего места, забирая ту из ее руки.

– А говорите, не трудно.

– Только достать тяжело. Одной рукой тяжело удерживать, – криво улыбнулась Вера, и только тут Егор заметил, что глаза Савельевой слегка красные, а нос распух. Плакала, что ли? С чего бы вдруг?

– Давайте, я сам налью, раз вам так приспичило меня накормить, – пробурчал Егор. Бурчал он потому, что вообще не знал, как себя вести. Ситуация была дурацкой. Он женских слез не выносил. А тут и слезы, и неожиданная забота, и она… вся такая красивая. Хоть и нос распух. А у него, между прочим, женщины уже больше двух лет не было. С тех пор, как Лена умерла.

Вера не обиделась. Улыбнулась. Извлекла половник из специальной хромированной подставки:

– Это лапша. Мама тормозок мне с собой снарядила.

Мужчина поставил тарелку обалденно пахнущего куриного супа в микроволновку, включил таймер, сглотнув слюну. Пообедать ему и вправду было некогда.

– А вы хотите?

– Нет. Я недавно ела.

Егор вдруг вспомнил о шарфе, который небрежно затолкал в карман куртки.

– А еще я вам ваш шарф принес. Сейчас, он в кармане остался.

Егор вернулся в коридор, достал шарф из куртки, которую Вера повесила в добротный встроенный шкаф. Хорошо живет Савельева!

– Вот!

Егор протянул Вере злосчастный шарф и снова сел, облизываясь на тарелку с густой куриной лапшой. Хорошо он все-таки зашел. Не одному Денису борщ домашний трескать.

– А вы почему домой вернулись? Не лучше ли вам было пока остаться у родителей?

– А вы почему пришли, будучи уверенным, что меня дома нет? – задала Вера встречный вопрос, наливая себе в чашку ромашковый чай.

– Забыл… если честно, – признался Егор, активно работая челюстями. – Уже у самой двери вспомнил. На работе полный завал.

Вера осторожно отпила чай, не сводя взгляда с прокурора. Ей нравилось, как он ел. Быстро, аккуратно, с аппетитом. Одно удовольствие такого кормить.

– У Димки сегодня был бы юбилей. Десять лет, – почему-то разоткровенничалась Вера. – Я поэтому домой вернулась. Здесь я чувствую себя намного ближе к нему…

Егор застыл с полной ложкой у рта. Сглотнул. Он привык сталкиваться с болью людей. Но так и не научился от нее отстраняться.

– Мне очень жаль, Вера. Мне, правда, очень жаль.

Он не знал, что еще сказать. Вообще все слова утешения и поддержки казались такими натужными. Он терпеть не мог их произносить, и уж тем более, не хотел бы слышать в свой адрес.

– Да… Жаль… – прошелестела, отвернувшись к окну. – Знаете, я уже который раз пытаюсь собрать его вещи… Отвезти в детдом, или что-то вроде того… И не могу. Нет, вы не думайте, я его отпустила. Даже смирилась с этой болью, и уже не спрашиваю небо каждый раз, чем ее заслужила… Отпустила… А с вещами расстаться не получается…

Аппетит пропал напрочь. Егор встал из-за стола. Замер у нее за спиной, не зная, что делать дальше. Очевидно, что Вере нужно было просто выговориться. Ей было все равно, чьи уши это услышат. Она просто была не в силах и дальше держать все в себе. Вера нуждалась в поддержке. А Егор понятия не имел, как ей помочь, поэтому просто положил руки на хрупкие женские плечи и неловко пробормотал:

– Ничего, Вер… Ты справишься. А если нет – значит, еще не время.