Самородок

В заблаговременно вырытом квадратном котловане одетые в пожалованные хозяевами чистые рубахи и новые фартуки по приказу урядника неловко крестились каменщики. Подрядчик передал им окропленный «святой» водой камень, и они с подобающей случаю торжественностью уложили его на заранее приготовленное место. Так начался завод.

Строительство пошло споро, хотя датчане с самого начала изменили проект. Чтобы не сорвать предусмотренные договором сроки поставки первых пулеметов, это грозило им большим штрафом, они решили параллельно с основным зданием строить другое, временное, поменьше, которое быстро можно было пустить в ход. И действительно, не прошло и двух с половиной месяцев со дня закладки, как уже начался монтаж оборудования.

Под бревенчатым сводом пролета временного здания установили более 200 различных станков, слесарные верстаки, создавали участок сборки. В одном из углов корпуса поставили два дизеля, динамо-машины, генераторы.

С приближением пуска завода датчане принялись энергично комплектовать управленческий аппарат и рабочие смены цехов. Прослышав об интересной работе, свои услуги им предлагали русские спецы с Тульского и Сестрорецкого оружейных заводов, стремившиеся познакомиться с передовыми по тем временам западной техникой и технологией. С этой же целью Главное артиллерийское управление военного ведомства направило на завод несколько своих квалифицированных специалистов. Но датчане были непреклонны: под разными предлогами они каждому русскому инженеру давали отказ.

Такая же тенденция — насыщать командные посты производства своими соотечественниками — наблюдалась у датчан и при подборе рабочих. Прибывшие из Копенгагена слесари, кузнецы, машинисты, как правило, были мастерами высокого класса. Но среди них имелись и работники чрезвычайно низкой квалификации, которых, несмотря на это, ставили на должность старших только потому, что они были датчанами. У них в подчинении оказывались умелые, знающие дело русские станочники и рабочие других профессий. Дело было не в каких-то производственных секретах, которые акционеры стремились сохранить в тайне. Все объяснялось гораздо проще.

В договоре был пункт, согласно которому при исполнении заводом заказа на поставку армии оговоренного количества пулеметов русскому военному ведомству предоставлялось право приобрести выстроенный акционерным обществом завод со всем оборудованием и строениями. Но Мадсену хотелось во что бы то ни стало и после истечения договора сохранить за собой концессию, продолжать получать огромные прибыли. Вот он и делал все так, чтобы в будущем русские не могли без него обойтись. Ловкий делец, разумеется, не мог предвидеть, что вскоре очищающая волна народного гнева сметет в революционном порыве вместе с собственными эксплуататорами и его самого. Но это было впереди.

А пока в конце декабря, в преддверии грозового семнадцатого, пришли в движение ременные приводы токарных, фрезерных и сверлильных станков. Запускались в производство детали трехлинейных ручных пулеметов для пробной партии. Акционеры довольно потирали руки, предвкушая получение больших барышей.

О закулисных интригах вокруг строительства пулеметного в Коврове Симонов тогда, разумеется, не знал. Однако до него, продолжавшего трудиться на заводе в Растяпино, доходили слухи о невиданной стройке, о том, что завезено современное зарубежное оборудование, налаживается оружейное производство, казавшееся ему таинственным и заманчивым.

Нет, он тогда еще не предполагал, что именно создание оружия станет главным содержанием всей его жизни. Его тянула новизна дела, возможность познать диковинную технику, наивная надежда, что концессионеры помогут ему набраться теоретических знаний.

Неведомыми путями в конце февраля пришла в Растяпино потрясающая весть: царь низложен, власть перешла к Временному правительству. Начальство завода проявило полную растерянность. Рабочие же, согнанные на строительство с разных мест, были неорганизованны.

Воспользовавшись неопределенностью и неразберихой, Симонову легко удалось уговорить мастера отпустить его на несколько дней в Ковров.

В Коврове на вокзальной площади Сергей увидел возбужденные толпы людей. Многие обнимались, жали друг другу руки. Такого оживления не бывало даже в большие престольные праздники. За Павловским мостом шла колонна демонстрантов. Впереди несли кумачовое знамя. Шествие направилось к солдатским казармам 250-го запасного стрелкового полка, расквартированного в городе. Рабочие волновались: как встретят их солдаты? Но двери казарм оказались распахнутыми. Солдаты вышли на улицу и примкнули к демонстрантам.

Тут и там стихийно возникали митинги. Трепет алых знамен, восторженные речи. Один за другим сменялись ораторы. То и дело слышались слова: «свобода», «равенство», «братство» и возгласы: «Долой войну!». Но были и ораторы, провозглашавшие: «Война до победного конца!» От наплыва мыслей и чувств Сергей был ошеломлен, растерян.

В конторе завода его встретили, словно он явился с другой планеты.

— Что? Работы? Какой еще работы? Не видишь, паря, что делается кругом?