Самородок

Улыбчивый подошёл к ней вплотную. Взял за подбородок руками, обдал гнилым дыханием. Теперь он не улыбался. Глаза его были злые и прищуренные. Лиза не понимала его изощрённых ругательств. Одно ей было очевидно, он угрожает и оскорбляет её. Она дёрнулась, со всей силы оттолкнула грязные руки. Таньги замахнулся. Но в это время тот, что стоял сзади, схватил его за руку.

– Не тронь бабу. Она беременна. Здесь, на воле, поедим. А потом пойдём отдыхать в ярангу. Она покараулит.

– Ты что, сука, суёшься не в своё дело? Это же чукча вонючая! – повернулся он к Лизиному заступнику. – Ещё морду воротит! Я её живо на место поставлю.

– А ты что, падла, лезешь к брюхатой бабе? Хочешь, чтобы я тебе морду разукрасил? Кто здесь старший? Я. Сами выбирали. Идём к ручью, вымоем руки и сядем хавать.

Они отошли к ручью. У Лизы дрожали руки и горело лицо. Но она понимала, силы не равны. С этими бандитами надо быть осторожной. Она быстро поставила на стол деревянные чашки и котёл с варевом. Дала всем по ложке.

– Хлеб есть? – спросил старший.

– Извините, нет, – ответила Лиза вежливо.

Молчавший до сих пор третий мужчина встал из-за стола и достал из своего мешка булку хлеба. Все с жадностью набросились на еду. Котёл быстро опустел.

– Ну что, заглотили горяченького? Хорошо! Теперь идём отдыхать. До вечера здесь передохнём. Потом надо уходить, пока легавые на пятки не наступили. Пошли, Кишкин. А ты, Дубина, будешь караулить. Тебя как звать, хозяйка?

– Лиза.

– Ты вот что, Лиза, поглядывай тоже. И не вздумай уйти предупредить мужика. Мы сами с ним поговорим.

Они ушли в ярангу. Лиза не хотела туда заходить. Она снова разожгла костёр и стала готовить ужин. Она боялась за своих мужчин. Их надо было предупредить о гостях. Она попыталась отойти подальше от яранги. Но караульный Дубина крикнул:

– А ну назад, красавица!

В руках у него было маленькое ружьё. Лиза знала, как оно стреляет.

В яранге тихо разговаривали бандиты.

– Слышь, Кишкин, а чукчаночка-то ничего себе. Обратил внимание, она не косоглазая. Да и скулы не такие, как у всех чукчей.

– Метиска, наверное, – сказал Кишкин. – Давай поиграем.

– Да беременная она, – возразил напарник.

– Так это даже интересней. Небось не скинет. У неё же пузо небольшое. Давай жребий кинем, кто первый.

Он взял спичку и сунул её в кулак за спиной. Когда старший, Никола, стукнул по кулаку, Кишкин открыл пустую руку.

– Эх, мне не везёт. Ну да ладно. Тёпленькая, разогретая достанется. Покладистей будет. Давай зови, тебе объезжать.

Послышался их жеребячий смех. Они позвали.

– Эй, ты, как тебя там, Лиза. Зайди к нам. Поговорить надо.

Лиза пошла в ярангу. Старший сразу же стал за ней. А Кишкин оказался перед ней и схватил её за руки. Дёрнул на себя.

– Вы что, совсем обалдели?

Оба они тяжело дышали.

– Позабавиться хотим. Ты разве против?

Лиза смотрела на них в ужасе округлившимися глазами.

– Я беременна. Со мной нельзя так.

– Это даже интересней, – захохотал Кишкин. Обхватил Лизу руками и стал валить её на шкуры. Лиза упала. Мужик всей тяжестью навалился на неё. Она извивалась, кусалась, царапалась, пиналась. Тогда второй прижал её ноги. А первый прижал руки и ударил её всем тяжёлым телом, смаху лёг на неё. Дикая боль возникла где-то внутри, горячая волна разлилась и обожгла. Громкий нечеловеческий вой вырвался из её рта.

– Эй, девка, ты что орёшь дурниной?

Кишкин кубарем скатился с Лизы.

– Да ты раздавил её, болван. Надо было мне первому. Чего полез, когда не можешь с бабой совладать? – заорал старший.

Кишкин встал на четвереньки.

– Мне первому по жребию выпало. Ты, Дрын, думаешь, у тебя всё лучше получится?

В это время раздались два выстрела. Оба бандита остались лежать. Третий убегал в тундру за кусты.

Михаил бросил карабин и склонился над Лизой. Под ней расплывалась лужа крови. Глаза были плотно закрыты. Губы напряжённо сжаты. Вокруг них проявлялась синева. Михаил смотрел в это мгновенно меняющееся лицо, и сердце его сжималось и холодело. Деревянными губами он сказал:

– Наша помощь ей уже не нужна. Она ушла к своему атэ. Не уберёг я «редкостный цветок тундры».

Горячая влага капала из его глаз на тело Лизы. Он стоял перед ней на коленях, обхватив руками свои плечи и касаясь головой колен. Лёва смотрел на согнутого в три погибели друга. В его ушах ещё стоял невероятный животный крик боли, который они услышали на подходе к своей стоянке. «Что сделать? Как помочь? Третий, с ними был третий!» Он повернулся к выходу, схватил карабин и с яростным криком выбежал. «Их было трое», – подумал он. Огляделся вокруг и побежал к дальним кустам, за которыми спрятался оставшийся в живых зэк. Увидев бегущего к нему, зэк дёрнулся. Но Лев на крыльях ярости был быстр и страшен. В два прыжка он догнал его, ухватил за плечи, развернул.

– Иди к яранге.