Самосострадание. О силе сочувствия и доброты к себе

Однажды, по моим ощущениям, мне отвесили потрясающий комплимент и одновременно убийственно раскритиковали. Мы с Рупертом, который с детства был заядлым лошадником, решили покататься верхом, и пожилого тренера-испанца, содержавшего конюшни, очевидно, привлекла моя средиземноморская внешность. Желая проявить галантность, он отпустил мне высший, по его мнению, комплимент: «Ты о-о-очень красивая. Никогда не брей свои у-у-усики».

Я не знала, что мне делать: рассмеяться, стукнуть его, сокрушенно понурить голову или сказать спасибо. (Я остановилась на первом и последнем вариантах, но всерьез подумывала и о двух других!) Руперт в это время так смеялся, что просто не мог ничего сказать.

Как ни парадоксально, люди, преуспевающие в сферах, оказывающих влияние на их самооценку, наиболее уязвимы к поражениям. Круглая отличница чувствует себя раздавленной, если получает на экзамене что-нибудь ниже «A», тогда как школьник, привыкший к сплошным «D», ощущает себя на вершине блаженства, умудрившись заработать «C». Чем выше забираешься, тем больнее падать.

Условная самооценка, помимо прочего, вызывает привыкание, и от этой привычки трудно избавиться. Мы испытываем такое удовольствие от мгновенного повышения самооценки, что хотим снова и снова получать комплименты и выигрывать соревнования. Мы все время гонимся за этим кайфом, но, как и в случае с наркотиками и алкоголем, постепенно теряем восприимчивость и нам требуется все больше и больше для того, чтобы «торкнуло». Психологи обозначают эту тенденцию термином «гедонистическая беговая дорожка» («гедонистический» — связанный со стремлением к удовольствиям)[124], уподобляя погоню за счастьем бегущему по тренажерной дорожке человеку, которому постоянно нужно напрягаться для того, чтобы просто оставаться на прежнем месте.

Стремление все время доказывать свою крутизну в сферах, от которых у человека зависит самооценка, может обернуться против него самого. Если ты хочешь выиграть марафон главным образом для того, чтобы быть довольным собой, то что происходит с твоей любовью к бегу? Ты занимаешься этим уже не потому, что тебе это нравится, а для того, чтобы получить награду — высокую самооценку. Поэтому растет вероятность, что ты сдашься, если перестанешь выигрывать забеги. Дельфин прыгает через пылающий обруч только ради угощения, ради рыбки. Но если угощение не дают (если у тебя перестает подскакивать самооценка, ради которой ты так выкладываешься), то дельфин прыгать не станет.

Джини обожала классическое фортепиано и начала учиться играть, когда ей было всего четыре года. Фортепиано было главным источником радости в ее жизни, оно неизменно уносило ее в края, где царили покой и красота. Но в подростковом возрасте мать начала таскать ее на фортепианные конкурсы. И внезапно музыка кончилась. Поскольку формирующееся у Джини самосознание было так тесно связано с ролью «хорошей» пианистки, для нее (и ее матери) имело огромное значение, какое место — первое, второе или третье — она займет на конкурсе. А если она не занимала призовое место, то чувствовала себя совершенно никчемной. Чем сильнее Джини старалась играть хорошо, тем хуже она выступала, потому что думала больше о конкурсе, чем о музыке. К моменту поступления в колледж Джини совсем забросила фортепиано. Она уже не получала от него никакой радости. Такие истории часто рассказывают и художники, и спортсмены. Когда самооценка начинает зависеть исключительно от показателей, то, что раньше было величайшей радостью, уже кажется сплошным изнурительным трудом, и удовольствие превращается в боль.

Карта местности — еще не сама местность

Люди наделены способностью к саморефлексии и формированию представления о себе, однако мы легко путаем эти мысли и представления с реальностью. Мы словно замещаем вазу с фруктами с натюрморта Сезанна настоящими фруктами, путаем полотно, покрытое краской, с реальными яблоками, грушами и апельсинами, на нем изображенными, и расстраиваемся, обнаружив, что не можем их съесть. Наше представление о себе, конечно, не есть наше реальное «я». Это просто изображение — порой верный, но чаще весьма неточный портрет наших привычных мыслей, эмоций и поступков. И, как ни печально, широкие мазки, которыми написано наше представление о себе, даже приблизительно не передают сложность, утонченность и удивительную суть нашего настоящего «я».