Самостоянье

Хорошо в Саянске.
Не суетно.
Сосны воздух несут.
Уют.
Лес вправо.
Лес влево.
Суть города – молодость,
горсть домов на холме
и небо…
Да,
здесь действительно хорошо,
но не оставляет чувство,
будто зашёл выпить на посошок…
смешно?
Я знаю –
Родина не заплечный мешок.
Но где же моя Родина?

1985

«Несу настроение…»

Несу настроение.
Боюсь расплескать.
Боюсь слов,
голосов,
взглядов.
Иду в одиночество,
на чистый лист.
Не сорваться бы,
не соврать
и не пророчествовать.

1985

«Небо укрыто светом…»

Небо укрыто светом.
Солнце лезет в глаза,
а ночью небо раздето
до самых звёзд,
догола.

1985

««Квадраты» подушно…»

«Квадраты» подушно,
бетонно-душное логово.
Привыкли,
живём-жуём,
как в клетку четвероногого,
жизнь затолкали в жильё.

Зверь ходит по лесу,

чуток, упруг, как нерв.
Дерево вон полезло
по скалам в солнечный верх.

Смех,

сверг ты себя, человек,
стынешь студнем,
дрожишь,
а тронь –
и из растоптанных тапочек буден,
вонь
лезет урча,
наша,
человечья.

1985

«Старость гулкая, горькая…»

Старость гулкая, горькая.
Кресты, буераки, кресты…
Вот и осталось только
тяжесть земли вместить.

1986

«И орал гром…»

И орал гром,
и чёрным животом
билось небо
о дно дня четвёртого,
где уже пел Челентано.
Но вот,
домов
карусель чёртову
столкнув в ночь,
выбежал из города
ошалевший четверг.

1986

Бабушке

Плечи хрупкие, как у ребёнка,
живи, ради бога, долго,
доверчивая, старенькая моя.

Разлука ломает грубо

твои усталые губы,
в аэропорт обуты
остатки последнего дня…
Не плачь,
я приезжать буду,
наивная, старенькая моя.

1986

Курлы, курлы – Курлик [3] (1986–1991)

«Они охраняли меня…»

Они охраняли меня
спокойно, без злобы,
не службу тянули,
а жили в высь,
я вырубил их
и распилил в заборы,
собаку обрек
на цепную жизнь.
Сидит моя жизнь
на цепи у забора,
ждёт вора
полная пасть зубов.
Пришла суета,
неожиданно скоро
и тихо,
в сухое лицо косогора
упёрся закат-засов.

1986

«Тайге…»

Тайге

Я видел тебя цветную,

изруб ленную вдрызг.
Грязью дорог целуешь
в губы, в самую жизнь.
Спелая, яркая!
С тросом на шее тайга.
Мы в этой жизни без якоря,
мы перед смертью шуга.
Лёд! Лёд кроет землю.
Душ наших лёд,
а лето съел я,
выпарив в мёд.
В мёд зазаборных пасек
до грамма, мля, до рубля,
жизнь жадно и наспех
хапнул –
и по кулям!

1986

«Сквозит бедой…»

Сквозит бедой
светлый день.
В нём не ломается – «Ой»,
показушная мель.
Хромой,
шамкая,
в маске из солнца
на шрамах
прошаркал
мой день.

1986

«Лета! Лета…»

Лета! Лета!
Прошу у рассвета.
Душа обнажилась к теплу,