Самострел

В Афгане подобное разделение достигло невиданных высот. Дошло до того, что командир дивизии, который, как и все уважающие себя десантники, на дух не переносил всех остальных проходимцев, наряженных в военную форму, отдал негласный приказ — ни одной соляры на территории. Если увижу соляру в пункте постоянной дислокации, то чмошников пинками за территорию, а тех, кто пропустил, — на гауптвахту. Пусть там осознают простые истины десантной жизни — гусь свинье не товарищ. Вернее, даже не гусь, а ОРЕЛ. ОРЕЛ свинье не товарищ, не друг, не сослуживец и даже не собеседник.

Поэтому, когда майор Каракуртов, неся службу оперативным дежурным по дивизии, услышал, что на территорию хочет пройти не просто соляра, а какой-то гражданский, был абсолютно логичен.

— Гони его на хер, прапорщик, — строго приказал майор дежурному по контрольно-пропускному пункту и бросил трубку.

Гражданские, а попросту — шпаки, по мнению десантников, были еще хуже соляры и за людей не признавались вовсе.

Вновь запищал телефон.

— Они не пройти хотят, — доложил встревоженный прапорщик, — они, как его, на машине проехать требуют!!!

— Слышь, Козулько, не парь мозг, — всерьез озлобился майор. — Ты что, приказ комдива забыл? Или хочешь на нарах суток десять клопов подавить? Так он тебе это устроит. Не сомневайся. Зашкалит по полной. А перед этим еще и хавальник начистит! Собственноручно!

Майор впечатал трубку в телефон и начал долго и причудливо ругаться. Однако толком совершить предполагаемые непристойные развратные действия в отношении близких и дальних родственниц «шпачары козлоногого» майору не дал все тот же армейский телефон.

— Не хотят уезжать, — обмирая от ужаса произнесенного, доложил Козулько, — я уже сам с ними по-всякому говорил, а они — передай, что Коляскин какой-то приехал…

Майор, проведший сутки практически без сна, устало скосил глаза на утвержденный начальниками список, в котором были отмечены все, кого следовало пропустить в дивизию беспрепятственно.

— У тебя есть в списке Коляскин?

— Никак нет.

— И у меня «никак нет». Шпачару гони на хер. А мне позвонишь — сам зашкалю!

Дежурство подходило к концу, и Каракуртов стал предаваться приятным мыслям о том, как пойдет он после наряда в баньку, попарится от души, а затем выпьет водки. Благо помощник, который ездил в комендатуру за паролями, успел заскочить по приказу майора в дукан и взять литровую «Столичную».

И только Каракуртов в мыслях стал раскладывать официантку Олю поудобнее, как мечты его вновь прервал телефонный вызов.

Майор разом протрезвел, отшвырнул распаренную податливую Олю и мгновенно схватил трубку, так как телефон этот был особый — соединял с комдивом напрямую.

— Оперативный дежурный по «Моторке» майор Каракуртов, — четко начал офицер, собираясь произнести далее все положенное, мол, происшествий не случилось и тому подобное.

— Каракуртов, — прервал звонкоголосого дежурного комдив, — мне никто не звонил?

— Никак нет, товарищ генерал-майор!

— И не приезжал никто?

— Никак нет, товарищ генерал-майор!

— Точно никто!? — откровенно засомневался комдив.

— Так точно! Никто!

— Странно, — задумчиво сказал генерал, — времени-то уже к пяти?

— Так точно, шестнадцать тридцать пять, — услужливо подтвердил встревоженный Каракуртов.

— Интересно, — продолжал удивляться генерал, — очень интересно. Точно никто не приезжал?

— Точно никто, — с чувством отрапортовал майор и слегка замялся, — только вот… некоторое время назад… какой-то шпак у капэпэ терся. Ну, мы его согласно вашему приказу, товарищ генерал, того…

— Что того? — насторожился комдив.

— Ну, того, послали, значит…

— Как шпака зовут?

— Коляскин какой-то…

— Колесов, мудак, Колесов, — кастрированным быком заревел комдив. — Задержите его. Задержите! Не отпускайте!!!

Связь прервалась.

Еще через пару секунд в дивизии случилось и вовсе невиданное. Ее командир, заслуженный боевой генерал, Герой Советского Союза, который передвигался всегда степенно и важно, рвал к контрольно-пропускному пункту, словно молодой боец-первогодок, опасаясь мести разъяренных дедов.

Солдаты-десантники падали в обморок, видя такую необычную картину — несущегося, словно вепрь, комдива-героя. Офицеры терли глаза и считали, что все это им мерещится. После чего тоже дружно впадали в ступор…

— Как уехали?! — орал Каракуртов Козульке.

Трубка так и плясала в руках майора.

А сам офицер подпрыгивал и нервно дергал головой.

— Никак нет! Стоят! Упрямые, к-к-козлы…

— Задержать, — радостно закричал майор, — задержать! Приказ комдива! Никуда не отпускать. Уйдут — ответишь, прапор. Перед комдивом ответишь!!!

Генерал-майор, естественно, успел. Когда он вырвался за капэпэ, чуть не снеся массивные железные ворота, его взору предстал ошарашенный Колесов, съежившийся на заднем сиденье машины.

Белую «Волгу» окружали бравые гвардейцы-десантники, возглавляемые решительным Козулькой. Причем вид солдат не оставлял никаких сомнений в том, что в случае чего живым «Коляскина» они не отпустят.