Самоубеждение (ЛП)

- Разумеется. Ты так хорошо изображаешь из себя слабовольного и наивного новичка в политике, что едва не провел даже меня. Но мне удалось разглядеть подлинную картину - и главным сигналом стало то, какой тотальной властью ты обладаешь над своими сотрудницами в этом офисе.

- Да ладно? - диалог начинал приобретать весьма странное направление.

- В первую очередь, меня заставила задуматься Присцилла - теперь она называет себя Присси. Я с трудом ее узнала, настолько она изменилась. Она рассказала, как ты контролируешь ее, как ты использовал тонкие психологические манипуляции, медленно, но верно толкая ее в нужном тебе направлении, как предугадывал и парировал каждую ее попытку сопротивления, и как в итоге превратил ее в свою абсолютно покорную служанку.

Меня это поразило до глубины души. Только подумать, что кто-то смог сделать такое с Присциллой, причем без малейших намеков на угрозы или насилие. Она всегда была такой сильной, такой независимой и упрямой. Но сейчас посмотри на нее - она кротка и послушна, она безумно предана тебе, и готова выполнять любые указания. Как и другие женщины в твоей команде.

Мартин ощутил острое чувство вины. Он попытался было придумать для длинноногой журналистки какое-нибудь объяснение, сказать, что он так же, как и она, удивлен изменившимся поведением Присциллы. Ничего убедительного в голову не шло. Между прочим, сколько он ее знал, Присцилла всегда категорически не терпела любых сокращений ее имени. Можно было выдумать объяснения чему угодно - но только не этой легкомысленной “Присси”. Он просунул руку в карман и потер камень-талисман.

- И я подумала, - продолжала Кальпурния, - А что, если я тебя радикально недооценила? Что, если твоя видимая простодушная честность - это лишь фасад, за которым скрывается настоящий серый кардинал и мастер интриг? Внезапно, все части головоломки встали на места.

Ты держал все под контролем с самого начала, так ведь? Ты знал, что Хиггинс долго на свободе не задержится, еще когда только начинал работать на него. Разумеется, ты позаботился о том, чтобы тебя не ассоциировали с его делишками. Свои руки ты ни в чем не запачкал, дожидаясь, когда полиция возьмется за твоего шефа. И тогда ты сможешь прийти на готовенькое, запустить предвыборную машину Хиггинса и занять его кресло. Тот факт, что Хиггинс отправился на тот свет, а не за решетку, сработал тебе только на руку - нет человека, нет проблемы.

Мартин озадаченно почесал в затылке. Каждый раз, когда в его кабинет входила женщина в миниюбке, она обязательно начинала обвинять его черт знает в чем. Ему стало интересно, начнет ли Калли, как ее предшественницы, мерить шагами комнату.

- Нет, Калли, я и в мыслях не имел ничего…

Кальпурния закинула ногу на ногу и задумчиво подперла голову кулаком. Ее колготки красиво переливались в свете люстры. Мартин моментально забыл, чем хотел закончить предложение

- Однако, чтобы этот план сработал, - рассуждала вслух журналистка, - Нужно было все подготовить заранее. Все ходы должны быть просчитаны. Сначала, ты держался тихо и неуверенно, усыпляя бдительность противников и позволяя им думать, что ты не опасен. А потом, точно в рассчитанный момент, ты поднимаешься с громким, популярным предложением, моментально привлекшим внимание публики. Парк МакГрат.

Говоря, она покачивала обутой в сапог ногой туда-сюда, что само по себе весьма отвлекало Мартина.

- Послушай, Калли, все совершенно не так…

- Ты добился убедительной победы на выборах, выиграть которые просто не мог по определению. Для этого ты должен обладать внушительной поддержкой во властных кругах. Вероятно, ты уже склонил на свою сторону немало влиятельных людей. В том числе и местную прессу, разумеется.

Женщина резко поднялась на ноги. Ее не сдерживаемые бюстгальтером груди весело подпрыгнули.

- Ты знаешь, как долго я уже освещаю деятельность мэрии? - с вызовом спросила она.

Мартин потряс головой.

- Шесть лет. Шесть лет, с тех самых пор, как начала работать еще младшим репортером. Вся моя карьера строится вокруг мэрии.

Как Мартин и опасался, она начала ходить от стены к стене, не прерывая монолога. Высокие каблуки делали ее походку скорее дразнящей и соблазнительной, чем взволнованной.

- Что мне оставалось делать? Для журналиста честность - это все. Но ты бы просто не смог выиграть выборы, если бы не держал в кармане все газеты, включая и мою - это яснее ясного. Не знаю, как тебе это удалось, но все сходится. За все время предвыборной кампании о тебе не выходило ни одной критической статьи, ни малейшей заметки! - она остановилась и повернулась к нему лицом, - Я поняла, что если подам свою статью редактору, то ее не только не пропустят в печать, но и мне после этого придется до конца дней своих писать только в рубрику некрологов на предпоследней странице. Но я хороший репортер, Мартин. Я не хочу потерять свою работу. В общем, будем считать, что я прошла твою проверку. Я переписала статью заново. Она у меня с собой. Осталось только, чтобы ты посмотрел.

- Ты хочешь, чтобы я прочитал твою статью? Зачем? - смог наконец подать голос Мартин.