Самоубийство

Но это к слову. Сейчас мы о другом: сочинявшие историю войны члены Политбюро и ЦК, маршалы, генералы, адмиралы, доктора и профессоры, действительные члены и недействительные – знали они или не знали, сколько у нас было десантников и сколько авиадесантных корпусов было создано в СССР весной 1941 года?

Если не знали, зачем брались писать историю? Если знали, то почему скрывали эти сведения от своих читателей? Почему официальная история великой и святой войны состоит из шарад, ребусов и кроссвордов? Ведь цифра, означающая количество десантных корпусов, созданных (зачем-то) весной 1941 года, много места не займет. Наоборот, если вместо слова «несколько» написать «пять» или «десять», то получится хоть и маленькая, но экономия места и типографской краски.

Ссылка на архивы в данном и во всех остальных случаях – издевательство: маршалы и академики никаких конкретных сведений о десантниках, десантных частях и соединениях не сообщают, а отсылают читателя к архиву, в который его все равно не пустят.

Не поможет нам и указание на то, что численный состав авиадесантных бригад возрос в два раза. Мы все в школе фразу знаменитую учили: «Дайте мне точку опоры…» Наша же официальная история написана так, чтобы точек опоры не давать. Если бы сообщили, сколько было этих самых бригад и сколько в тех бригадах было десантников, это было бы нам опорой. От нее бы и танцевали: как-нибудь умножили бы на два и получили новую численность.

Но опоры нет. Кругом болото. Может, был у нас в стране один десантник, а стало два. В этом случае даже и десятикратное увеличение несущественно. А если их было тысяч сто, тогда…

Одним словом, если любопытствующий читатель примет первоначальное число советских десантников за Х, вспомнит, что их стало в два раза больше, то в результате вычислений получит 2Х.

7

Когда-то давно, во времена хрущевского изобилия, отстояв три часа в очереди, я купил коробку конфет. Открыл и содрогнулся – конфеты давно разложились на несъедобные фракции. Было ясно: штабель тех коробок держали на складах и базах много лет.

Решил узнать, сколько именно. Ищу дату выпуска на коробке. Нет ее. И когда срок хранения истекает, тоже не указано. Вместо этого большой красивый розовый штамп: «Срок хранения – три месяца». Но как исчислять три месяца, от какой печки танцевать?

Сначала я подумал, что это глупость. Потом сообразил: им так удобно. И это не разгильдяйство, это не глупость. Это – наглость.

Вот именно такая наглость и была основным оружием Политбюро, ЦК, Агитпропа, холуйствующих героев, маршалов и академиков, создававших незабвенный шеститомник. Вот следующая страница:

Части и соединения ВВС флота состояли на 45,3 процента из истребительной авиации, на 14 процентов – из бомбардировочной, на 9,7 процента – из торпедоносной, на 25 процентов – из разведывательной; 6 процентов составляла авиация специального назначения (там же. Т. 1. С. 459).

И опять же – ссылочка: ЦГАВМФ, фонд 864, опись 1, дело 172, лист 87. Строго научно. Но что мы из этого узнали? Сколько самолетов было в авиации флота? Была это мощная авиация или хилая?

Если я вам сообщу, что за вчерашний вечер вылакал 97,8 процентов запасов спиртного в своем доме и приложу соответствующую справочку, заверяющую, что дело обстояло именно так, то что вы из этого узнаете? Сколько же я выпил: бутыль, две, пять? Или полбочки? Может быть, весь мой запас – то, что в забытой бутылке на донышке осталось? Что есть проценты от неизвестного?

А вот вам не о морской авиации, а обо всей:

Готовность ВВС к войне была недостаточной, хотя наши новые самолеты имели ряд преимуществ перед немецкими, но этих самолетов было мало, примерно 22 процента от общего числа наличных самолетов в авиации приграничных округов (там же. Т. 1. С. 476).

Процентами от неизвестного можно поразить воображение идиота. Скажем, например, что один человек тратит на питание сто процентов своих доходов, а другой – сотую часть процента. Кто же из них лучше питается?

Кажется, сто процентов больше, чем одна сотая. Но так кажется дураку. А мы спросим: сто процентов от чего? И сотая часть процента – от чего? Калека в подземном переходе сто процентов своих доходов тратит на питание. А олигарх с миллиардами сколько бы ни тратил на роскошные приемы в мраморных дворцах и на океанских яхтах, все равно будет расходовать ничтожную долю своих доходов. Одна сотая процента его доходов, истраченная на бочки икры и реки шампанского, в неисчислимое количество раз больше, чем сто процентов голодного на улице.