Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия. 1866–1916

Межеумочность русской демократии проявилась в избирательном законе, написанном так, как робкий купальщик входит в холодную воду: ножкой попробует – отдёрнет, шаг шагнёт – отпрыгнет. Возрастной ценз – двадцать пять лет. Избирательных прав не получили: женщины (курица – не птица?), военнослужащие, полицейские, чиновники ряда государственных учреждений (поди-ка, послужи!), учащиеся вне зависимости от возраста (нос не дорос!), осуждённые, подследственные и почему-то кочевники. Для некоторых разрядов избирателей был установлен имущественный ценз (доход или недвижимость) и ценз оседлости (полгода – год). Избиратели разделялись на четыре категории: землевладельцы, крестьяне и казаки, городские избиратели, рабочие. Каждая из категорий подразделялась: крупные и мелкие землевладельцы, домовладельцы, плательщики промыслового налога, квартиронаниматели и т. д. Выборы были непрямыми, представительство разным. К примеру, от тысячи рабочих избирался один уполномоченный, затем уполномоченные губернии собирались на съезд, и уже тут выбирали положенное количество депутатов. Наиболее значительным по отношению к их численности было представительство землевладельцев (в европейской России – 32 % выборщиков), вообще же, больше всего выборщиков – крестьян (42 %).

Выборы на основе такого замысловатого закона тянулись полтора месяца, март – апрель 1906 года. И то не закончились: в Польше, на Кавказе и в Средней Азии, где действовали особые правила, процесс продолжался. 27 апреля на торжественное открытие Думы прибыло около 450 депутатов, а к моменту роспуска, к 8 июля, их числилось 499. Партийно-фракционный состав определился не сразу. Рьяные революционеры, эсеры и эсдеки, бойкотировали выборы. В последний момент, в апреле 1906 года, IV съезд РСДРП отменил бойкот, и эсдеки ринулись агитировать выборщиков. Так в Думе оказалось с десяток социал-демократов. Партии благонамеренных, «Союзу 17 октября», тоже не повезло: всего 13 депутатов. Объединившись с себе подобными, они составили группу «мирного обновления» – 26 человек, выросшую потом до 60. Уж кому сопутствовал успех, так это интеллигентской партии конституционалистов-демократов. Когда депутаты расселись в зале заседаний, то насчитали там 161 «кадета». Со временем их количество дошло до 190. Около сотни беспартийных депутатов, по большей части крестьянских, объявили себя «левее кадетов» и образовали «Трудовую фракцию».

В общем, Дума оказалась оппозиционной, настроенной на драку с властью. Либеральные доктринёры-кадеты и полусоциалисты-трудовики, образовав блок, составили в ней абсолютное большинство. И, со свойственной российским либералам нетерпимостью, принялись устанавливать в Думе свою диктатуру. Впрочем, 27 апреля утром об этом ещё никто не знал.

В Таврический дворец мимо «Крестов»

Отгремело верноподданническое «Ура!» под сводами Георгиевского зала, и четыре с половиной сотни депутатов вышли на залитую апрельским солнцем Дворцовую набережную. Почему-то было решено доставить «выборных от народа» к месту работы в Таврический дворец пароходом. На набережных и на мостах, хоть день был будний, четверг, собрались немалые толпы: мещане, интеллигенты, чиновники, студенты, рабочие. Кричали что-то. Под шум пароходной машины депутатам слышалось: «А-мни-сти-я! А-мни-сти-я!» Миновали Литейный мост, впереди слева замаячила кирпичная громада недавно построенной образцовой петербургской тюрьмы. То ли рябило в глазах, то ли воистину из зарешеченных окон тюремных камер «Крестов» депутатам махали белыми платками. Ох уж этот белый цвет, символ непорочности и милосердия! Наверное, народные избранники, воспитанные на сюжетах Руссо и Толстого, Герцена и Войнич, и в самом деле верили, что в царском узилище томятся невинные жертвы злых законов и благородные борцы за свободу человечества. Мелькание белых тряпок на фоне мрачных тюремных стен они восприняли как благословение свыше. Начало работы первого российского парламента сопровождалось двойной санкцией: верховной власти с высот трона и преступного элемента из глубин уголовной тюрьмы.

От пристани к Таврическому дворцу шли сквозь строй воодушевлённого люда, тоже кричавшего что-то бодрое и, конечно, антиправительственное. Вошли во дворец. К этому времени депутатами уже вполне овладела эйфория, характерная для дилетантов, впервые почувствовавших себя властью. Поэтому молебен, с коего началась работа Думы, прошёл скомкано: не молитвенное было настроение. Под пение церковного хора добрая половина депутатов, суетясь и размахивая руками, перебегала из угла в угол, нервно рассуждая о всеобщей амнистии. Молебен закончился, заняли места в зале заседаний. Тут выяснилось, что единственной организованной силой в Думе являются кадеты. Их ставленник, профессор римского права С. А. Муромцев, практически единогласно был избран председателем.