Самоубийство исключается. Смерть в аренду

– Знаете, – произнес он с видом человека, решившего поделиться чем-то глубоко сокровенным, – я почти засыпал, когда вы вошли. Устал, – добавил он без особой надобности.

Приятная улыбка не сходила с его губ и придала храбрости Франту спросить с некоторым ехидством в голосе:

– Вы хорошо пообедали?

– Я вообще не обедал, – последовал удивленный ответ. – А что, уже поздно?

– Около трех часов.

– Ах ты, господи! Но ничего не поделаешь. Расскажите, чем вы занимались.

Франт был настолько поражен несвойственным инспектору безразличием ко времени приема пищи, как он почувствовал, предвещавшим событие большой важности, что новость, которую он со всех ног примчался сообщить, показалась пустячной. Но пока он рассказывал свою историю, прежний энтузиазм отчасти вернулся, и явный интерес Маллета ободрил его еще больше.

– Оставив вас, я сразу пошел к Реншо, – начал сержант, – и он позволил мне ознакомиться с бумагами Баллантайна. В его личных документах не оказалось ничего существенного. Да и самих личных документов, по сути дела, было совсем немного.

– Я не удивлен, – прокомментировал Маллет. – По той или иной причине Баллантайн позаботился оставить после себя минимум личных бумаг.

– Потом мне пришло в голову, – продолжил Франт, – заглянуть в его банковские расчетные книжки. Я подумал, что если он копался в прошлом Илза, то мог поручить кому-нибудь выполнить эту неблагодарную работу.

– Вы имеете в виду какое-то сыскное агентство?

– Вот именно. Их не так много в Лондоне, и названия большинства из них я держу в голове. Я начал с банковских расчетных книжек трехлетней давности и вскоре наткнулся на платежи Элдерсону.

– Элдерсону?

– Да, это имя сразу бросилось мне в глаза. Вы помните смышленого человечка из подразделения «У», который был вынужден уволиться в связи с делом Баркиншоу? Он организовал частное сыскное агентство на Шафтсбери-авеню.

– Очень хорошо его помню, – сказал Маллет. – По-моему, с тех пор он доставлял нам кое-какие неприятности. Не обращался ли кто-то из его клиентов в прошлом году с довольно серьезной жалобой?

Франт кивнул.

– Позже жалобу забрали, – пояснил сержант, – но приятель Элдерсон тогда здорово перепугался. Я подумал, нельзя ли из данного факта извлечь какую-то пользу, если поднажать на этого типа. Так оно и вышло.

– Значит, вы отправились к нему?

– Сразу же. Он был очень угодлив и заискивал, как обычно, пока я не сказал, зачем пришел. Тогда он сразу заартачился и извинился, подчеркнув, что его бизнес носит в высшей степени конфиденциальный характер и он не ведет записей по делам клиентов. Он показал мне свои рекламные объявления, в которых твердо гарантирует, что все документы, относящиеся к делу, уничтожаются по его завершении. Должен сказать, они производят большое впечатление. – Франт хмыкнул при этом воспоминании.

– Ну и?

– Ну, я и напомнил ему о деле, о котором мы только что говорили, и предложил, чтобы он, если хочет показать себя в лучшем свете перед Скотленд-Ярдом, обдумал его заново.

– В высшей степени безнравственно, – проворчал инспектор.

– Неужели? Ну, короче говоря, он в конце концов признал весьма неохотно, что в силу особых обстоятельств, возможно, сохранил некоторые документы, относящиеся к деловым отношениям с Баллантайном. Я захотел взглянуть на них, и он достал из сейфа толстенную папку, какую вы никогда в жизни не видели. Я думаю, Баллантайн был исключительно ценным клиентом. Похоже, Элдерсон занимался тем, что совал нос в личную жизнь каждого мужчины, женщины и ребенка, с которыми имел дело Баллантайн.

– Включая Илза?

– Включая Илза. А также миссис Илз – первой и второй.

– Ага!

– Я забрал соответствующие бумаги с собой, – продолжил Франт с торжествующим видом. – Вот они. Вот копия письма Элдерсона Баллантайну с заверенной копией свидетельства о браке между Чарлзом Родериком Илзом, холостяком, и Сарой Эванс, девицей, заключенном четырнадцатого июля тысяча девятьсот двадцатого года, в приходской церкви Оукенторпа, Йоркшир. Вот отчет о посещении им психиатрической больницы Северного райдинга[18] и выписка из журнала регистрации ее пациентов. Вот имя и адрес врача, который ее освидетельствовал. Вот…

– Стойте, стойте, – взмолился Маллет. – Я сам прочту, чтобы запомнить. Я уставший и голодный человек, не забывайте. Илз – двоеженец. Мы узнали об этом раньше, а теперь знаем, как, когда и где он стал двоеженцем. Мы знаем, когда он вступил в законный брак и с кем и в какой психлечебнице содержится его жена. Нам только нужно послать кого-нибудь в Йоркшир, чтобы получить доказательства, и его можно будет арестовать, когда мы пожелаем. Это то, что вы собирались сказать?

– Ну да, – согласился сержант. – Что-то в этом роде.

– Тогда говорить больше нечего, кроме как поздравить вас с хорошо выполненной работой. Это была действительно блестящая идея – получить информацию через расчетную книжку Баллантайна. И что вы предлагаете делать дальше?

– То, что вы сейчас предложили: получить доказательства и взять его под стражу как можно скорее. Думаю, после этого мы узнаем еще что-нибудь о капитане Илзе.