Самоубийство по заказу

– Поверю… Что ж, давай теперь и я, что ли, позвоню Майке… Хочешь, скажу тоже по большому секрету?… – и, увидев его заинтересованный взгляд, сказала с откровенной грустью: – Только не думай, пожалуйста, что если я выпила…

– И не думаю.

– А почему не думаешь? – спросила с хмельным задором, все-таки и сама чувствовала, что ее малость развезло, как она ни хорохорилась.

Еще пока звонила подруге и договаривалась о встрече, держалась, а теперь словно расслабилась. Но – ничего страшного, дома же. А Турецкий понял, что пора отваливать, а то… Душеспасительные увещевания действуют до поры – до времени, а он ведь тоже не железный.

– Я так не думаю, потому что у нас, у всех, я полагаю, еще будет возможность понаблюдать друг за другом в нетрезвом виде. Если хватит сил просто наблюдать, в чем я никогда не бываю уверен…

– Стой, стой, стой! – она замахала руками. – Много слов… Слишком много. Дай подумать… – Она сосредоточилась, посмотрела на него и кивнула. – Ладно, пусть будет по-твоему. Но – обманешь, помни, тебе не жить, задушу. Впрочем, я уверена, что уж ты-то не прогадаешь, да… И это будет тебе моя маленькая месть. Но ты ее не заслужил, вот… А остановимся, я думаю, мы у нее, у Майки моей замечательной… Ой, хитрец! Ты что, знал, да? Ну, мужики-и…

– Все, кончаем с разговорами. У меня еще сотня дел. А ты отдохни и сразу звони на службу. Я сам тебе позвоню и заеду. Значит, будь готова. Позвоню заранее, чтоб ты успела облачиться в походную форму. А это платье можешь захватить с собой. Славке, определенно, грозит сердечный приступ!..

Он сказал «до вечера» и поцеловал, но не руку, а в щеку. Ой, хорошо поцеловал! И она еще подумала: и чего ты, девка, от добра – добра ищешь? Хоть час, а твой…

Нет, отпустила, – ушел.

Она, в принципе-то не расстроилась, что с Турецким у нее ничего не получилось. Правда, он чертовски интересен, и, главное, с ним легко и просто, но связь, наверняка, не станет продолжительной. Он же нормальный мужик, без закидонов всяких – это видно, захочет – придет, надоест – уйдет, и ненужной тяжести после себя не оставит. А вот его идея насчет генерала, это очень интересно! Ишь, ты, прямо отшельник какой-то… В его, значит, вкусе женщина? Это хорошо.

Она любила нравиться мужчинам. После развода верная и, наверное, очень скучная жена капитана третьего ранга, освобожденная от оков ревнивого мужа, верность которому так глупо блюла два десятка лет, – а ведь вокруг было столько соблазнов! – она вдруг с ужасом заметила, что молодость-то миновала, оставив за несильно натруженными плечами всего-навсего «огромный опыт» общественной работы. И больше ничего. Кто-то из знакомых однажды сострил по этому поводу: мол, наша Катька рот закрыла, и считай, убрала свое рабочее место. Ну, тот-то хулиганил, конечно, однако суть от этого не становилась иной.

Проходило время, годы летели, а в жизни ничего решительно не менялось, потому что «огромный опыт», как оказалось, всегда и потом приходился к месту. Но хуже другое: вот ты – всегда на людях, всегда в центре внимания, а рот, в самом деле, закрыла, домой пришла – и пустота. Никого. Ни рядом, ни за душой. Тоска зеленая. И от нее, порой, так и тянет во все тяжкие.

Какие-то мимолетные, в буквальном смысле, связи не выручали, просто помогали снять стресс. И все! А хотелось кинуть себя так, чтобы жить для кого-то, все время думать, заботиться, болеть за родного человека. Сын теперь уже – не в счет. У него, вообще, своего родного дома не будет, как не было его и у папаши. В море у них дом. А слова про любимых, которые без конца томятся в ожидании на берегу, это – картинки на конфетном фантике. Чтоб так любить, надо его видеть каждый день и час, каждую минуту – рядом с собой. К груди его прижимать, обнимать без конца, – пусть ругается, лишь бы в глаза ему все время смотреть. Самой быть уверенной, что он твой и ничей другой. А если ты их месяцами не видишь, тогда что? Приезжает почти чужой человек. И при этом они, мужья, как размышляют? Верная жена – это та, которая не дала другому мужику. И все, получается? Так тогда можно на любую старуху пальцем показывать: верней не бывает… Да ну их всех к черту!

В конце концов, если этот отшельник-генерал – нормальный мужик и ляжет на сердце, да она ж к нему в его тайгу унесется так, что никакой ветер не догонит, никакая общественная служба не остановит… Вот и весь сказ…

Катя поставила будильник на пять вечера и, сняв аккуратно платье, которое ей и самой очень нравилось, сложила его, чтобы убрать в пакет и в дорожную сумку. Сказал, тому его другу должно понравиться? Так платье или она в нем? А что? Разве мы так уж и плохи?

Она подошла к зеркалу, критически оглядела себя и так, и этак, и удовлетворенно кивнула: действительно, а что скажет? Если мужик – не дурак, он не заснет, нет… А там посмотрим еще, кто – кого… Что-то свербело душу, словно ожидание теперь уже становилось невмоготу… Ну-ну, разгулялась! Какое еще там ожидание! Терпи! Скоро уже… может, и судьба решится, кто знает?…