Самоубийство. Подготовка (СИ)

Но главное - у Пузачевых была отличная библиотека. Старший Пузачев был знаменитым на весь город хирургом-урологом, и оттого имел доступ ко всяким дефицитам, например, к книгам. Однажды, прогуливаясь по своему любимому книжному магазину, я заметил, что дверь в подсобку открыта, а за ней какой-то мужчина, согнувшись, роется в ящиках с книгами. Рядом с мужчиной стояла продавщица, что-то подсказывая и подсовывая новые ящики. Мужчина же складывал понравившиеся ему книги в стопочку на полу. Когда он внезапно обернулся, я узнал в нем своего соседа - Пузачева-старшего, хирурга-уролога. Кажется, при виде меня он стушевался - как-будто я застал его за чем-то постыдным. Если честно, мне тоже показалось, будто я наблюдаю что-то неприличное - что довольно странно, ведь хирург просто выбирал книги, а не драл, к примеру, продавщицу книжного магазина на столе, так что я тоже смутился, промямлил: "Здрасте" и постарался поскорее скрыться за книжными полками.

Пузачевы, конечно же, как и многие другие владельцы хороших библиотек в "совке", книг никому "почитать" не давали и строго-настрого запрещали делать то же самое Пузачеву-младшему - скидку делали лишь мне, по-соседски, видимо, полагая, что, в случае чего, вернуть будет не так уж сложно - хотя, возможно, они попросту не знали о том, что я беру у них книги (однажды я случайно подслушал, как мама Пузачева говорила ему, что дружить со мной не стоит - мол, я "не их круга" (мама Пузачева была домохозяйкой, женщиной внешне милой и приятной - позже я так же случайно узнал, что прежде чем выйти замуж за уролога Пузачева, она работала крановщицей); но, по правде говоря, подслушанное не слишком меня расстроило - несмотря на весь кайф от их библиотеки, совместные проказы и игры, я всегда считал Пузачева слегка недоумком и никогда - большим другом (может быть, я немного к нему несправедлив - следует признать, что когда мама сказала Пузачеву, что со мной дружить не стоит, он спросил: "Почему?"))

Так вот, однажды Пузачев приехал на недельку погостить ко мне в село - и это было событием необычным, выходящим из ряда вон, потому что, несмотря на все мои просьбы и мольбы, до этого мне никогда не разрешали пригласить в наш сельский дом никого из моих городских друзей - скорее всего, это было связано с опасениями моей семьи по поводу всякой полу- и нелегальной деятельности, которой мы занимались - с вином и рыбой. Боялись, что кто-то из моих друзей что-то лишнее увидит и разболтает - например, как бабушка наливает куму Тито вино в "сарае", или бочки с вином в погребе, или бесконечные ряды тарани на чердаке, или как мы всей семьей, сидя вокруг огромного таза за домом, нанизываем эту тарань цыганскими иглами на капроновые нитки - мало ли что может увидеть чужой человек в чужом доме и порассказать чужим людям. Но, как Пузачевы делали мне исключение с библиотекой, так и моя семья сделала исключение Пузачеву (думаю, здесь сыграл роль высокий статус папаши-уролога) - его пригласили, и он приехал.

Думаю, первый день по приезду Пузачева мы провели весело - а как еще могут провести день на море два друга-школьника? Играли, купались в море, кушали всякое вкусное, приготовленное бабушкой - быть может, даже чебуреки. Я это все прямо сейчас придумываю, потому что, разумеется, ни черта не помню из того, что мы делали. Припоминаю только, что Пузачев был жив и перевозбужден - новые впечатления переполняли его, ему явно у нас нравилось. И эта его впечатлительность сыграла с нами обоими злую шутку.