Самоубийство Пушкина. Том первый

Однако, в данном конкретном случае он действовал по поручению. Дело происходит на «каком-то вечере». Что это такое, великосветский вечер?

Все должно происходить так, как видел, помнил и изображал Пушкин. Вечер от бала или раута отличается более непринуждённой обстановкой. Круг здесь более тесный.

Дело могло происходить на вечере у Карамзиных.

Здесь кушали на английский манер. Своеобразие этого способа таково — на стол ставятся все блюда сразу. Специальных лакеев делить на порции и подавать нет. У каждого блюда хозяйничает тот, кто к нему ближе. Иван Гончаров, автор «Обломова», так описывает обед на английский манер: «На столе стояло более десяти покрытых серебряных блюд, по обычаю англичан, и чего тут только не было… Передо мной поставили суп, и мне пришлось хозяйничать… Ричард снял крышку с другого блюда: там задымился кусок ростбифа… Но тут уже все стали хозяйничать. Почти перед всяким стояло блюдо с чем-нибудь. Как обыкновенно водится на английских обедах, один посылал свою тарелку туда, где стояли котлеты, другой просил рыбы, и обед съедался вдруг».

А, может, пусть это будет приглашение «на чашку чая», на дружеское застолье…

Пушкина приехала одна. Правила хорошего тона, по смерти матери не позволяли Александру Сергеевичу появляться в обществе. Надежда Осиповна умерла в день Пасхи, в воскресенье 29 марта, в восьмом часу утра. По правилам хорошего тона принято было носить траур по родителям целый год, а именно: шесть месяцев — глубокий, три месяца — обыкновенный и три месяца — полу-траур. Во время глубокого траура светские приличия не позволяли появляться в концертах, в театрах и в местах прочих общественных увеселений. Нельзя в это время бывать на свадьбах, на вечерах… Неизвестно, носила ли Наталья Николаевна траур по свекрови, но даже, если и носила, то время траура для неё прошло, поскольку он для неё не мог продолжаться более трёх месяцев…

Вечера были посвящены в основном танцам. Собственно, на вечера и приглашались лишь хорошие танцоры. Успех в свете очень затруднителен был для человека, неловкого в танцах, а тем более, не умеющего танцевать.

Этот кошмарный для Натали разговор с бароном Геккерном, конечно, мог произойти только во время танца. Всякое укрывательство по закоулкам в этой компании было бы невозможно.

Танцы уже разгорались, когда объявлено было о приезде посланника.

Натали встрепенулась. На лице её отражается нечто двоякое. Ей, конечно, нужно знать о Дантесе. Его нездоровье волнует её. Однако, в последнее время в душевном состоянии её появилась тяжесть, как перед грозой. Она не поймёт ещё, отчего это. Душевную смуту поведением и взглядами поселил в ней старый Геккерен. Вот и теперь в глазах у неё больше страха и тревоги, чем кокетливого любопытства. Вместо оригинального ума у неё развит тонко женский инстинкт. И она не может не чувствовать, что нервное поле, в котором, как атомы вращаются люди, касающиеся её, напряженно до остроты разряда…

У женщин, в том числе и у Натальи Николаевны в руках, во время танцев тоже, носовой платок и веер. Может быть, и маленький флакончик духов. Мужчин — танцоров в комнате больше, чем женщин…

С тех пор, как объявили о Геккерене, в поведении Пушкиной определилась тайная тревога. Барон требовательно ищет её взгляда, она пока избегает его… Однако, нынешний разговор неизбежен, и вот Луи де Геккерен уже идёт приглашать Натали на танец.

— Добрый день, мадам, — говорит он по-французски, — я привёз вам привет от моего сына.

Натали вспыхивает, говорит тихо.

— Благодарю вас, надеюсь он поправляется?

— Вашими молитвами, Наталья Николаевна, — переходит барон на русский. Он грассирует, акцент его изящен.

— Вашими молитвами, Наталья Николаевна. Однако сегодня я не о молитвах буду с вами говорить. Здоровью моего сына надо иное от вас…

— Я вас не понимаю.

— Понимаете, Наталья Николаевна. Я сегодня намерен быть с вами откровеннее… Ваше всегдашнее поведение даёт мне право…

Голос его становится с наглецой. В глазах презрение, смешанное с жестокостью. Ревнивая ненависть готова прорваться…

— Вы замужняя женщина и ваше поведение таково, как будто муж не даёт вам удовлетворения, как мужчина… Я другим вашего отношения к моему сыну объяснить не могу…

Натали в ужасе. Лицо её искажено. Она прикрывает его веером. Сцена, однако, выходит за рамки приличий. На них оглядываются танцующие. Лорнируют, сидящие у стен…

— Господи, как смеете вы… Мне дурно… Я устала… Оставьте меня…

— Не делайте неприличных движений. На нас смотрят. Сейчас я оставлю вас. Но я намерен добиться сегодня конкретности. Не знаю, насколько любит вас мой сын… Но та истома, которую вы поселили в нём, она его с ума сведёт. Мы взрослые люди и понимаем, о чем речь. Он объявил, мне сегодня, что только потому и болен…Ему нужна близость с Вами… Решительная… Вы понимаете?..

Натали задыхается. Геккерен, как ловкий кавалер, именно в это время оказывается у стула Натальи Николаевны, по виду заботливо усаживает её. Сам удаляется к мужчинам.