Самоубийство сверхдержавы

На следующий день после захвата в 2006 году демократами обеих палат конгресса Джейкоб Вайсберг выявил новую «породу» демократов, которые отныне утвердились на Капитолийском холме, охарактеризовав их как «экономических националистов» и «нелиберальных демократов»:

«Большинство из тех, кто занял кресла республиканцев, последовательно выступают против свободной торговли, глобализации и любого рода умеренности в иммиграционной политике. Торжество этих демократов позволяет предположить, что другие последуют их реакционному примеру. Новопришедшие, возможно, окажутся даже достаточно глупыми, чтобы попытаться управлять на основе своих ошибочных представлений»{1010}.

Проиграв праймериз в Пенсильвании, Обама, чтобы заручиться голосами белых, стал представлять себя гордым патриотом, чей дед воевал в армии Паттона, человеком, который не прочь выпить пива, ребенком, воспитанным в бедности матерью-одиночкой, адвокатом, повернувшимся спиной к Уолл-стрит ради борьбы за права сталеваров, уволенных по сокращению с заводов Южного Чикаго.

Маккейн, военнопленный и герой войны, виделся естественным выбором Пенсильвании и Огайо. Но в популистских вопросах, таких как аутсорсинг американских рабочих мест и вторжение нелегалов из Мексики, он выступал заодно с «Уолл-стрит джорнэл», лоббистами с Кей-стрит и корпоративной Америкой, то есть поддерживал НАФТА и амнистию.

Подобно Бушу в 1992 году, Маккейн не стал упирать на культурные и социальные вопросы. Он осудил республиканцев-«дегтярников»[249] за попытку связать Обаму с преподобным Райтом. Он раскритиковал ведущего консервативного ток-шоу, который пошутил над вторым именем Барака. Он отправился в Канаду, чтобы присягнуть на верность НАФТА. Средства массовой информации аплодировали, но вот республиканская база страдала, «демократы Рейгана» молчали – пока не появилась Пэйлин.

Уклончивость Маккейна в вопросах права на жизнь, позитивных действий и однополых союзов, его одобрение амнистии и НАФТА объясняют эту ситуацию. В день выборов вдвое больше избирателей волновали перспективы Обамы, нежели потенциальный успех Маккейна.

Маккейну предстояло усвоить урок. В 2010 году, соперничая на республиканских праймериз с бывшим конгрессменом Д. Хейвортом, Маккейн внезапно выпал из числа любимцев национальной прессы, зато вполне удачно начал имитировать Тома Танкредо[250]. Его рекламные ролики на телевидении сурово осуждали нелегалов, ответственных за «домашнее насилие и убийства». Ролики заканчивались такой сценой: Маккейн идет вдоль границы с шерифом и требует: «Постройте наконец забор!»

Обратная дорога

Для консерваторов победа Барака Обамы оказалась чем-то вроде жуткой сказки Эдгара Аллана По. Тем не менее, если присмотреться, можно различить вехи пути к новому торжеству республиканцев, возможность которого сулят промежуточные выборы 2010 года.

Начнем с плохого.

Обама увеличил чернокожий электорат до 13 процентов от национального и победил среди чернокожих в соотношении 95 процентов к 4. Республиканская доля голосов американцев латиноамериканского происхождения – 9 процентов по экзитполам, 7,4 процента по окончательным подсчетам – сократилась с 40 процентов у Буша в 2004 году до 32 процентов у Маккейна. Молодые избиратели в возрасте от восемнадцати до двадцати девяти лет голосовали за Обаму в отношении 66 процентов против 31. Среди белых избирателей с высшим образованием Обама опередил Керри и Гора.

Откровенно говоря, социальные группы, чья электоральная активность возросла, – латиноамериканцы, азиаты, афроамериканцы и образованные белые, – являются очевидно демократическими. Электоральная доля групп, наиболее лояльных к Республиканской партии – белых без образования, религиозных консерваторов, – наоборот, уменьшилась.

В чем тогда надежда?

Во-первых, в 2008 году 75 процентов избирателей считали, что страна движется в неправильном направлении. Обама победил среди этих избирателей 62 процентами голосов. Но если взять результаты опросов 2011 года, большинство американцев, придерживающихся такого мнения, уже не видят в Обаме человека, способного спасти Америку.

Во-вторых, всего 27 процентов избирателей в 2008 году одобряли деятельность Буша. Только президент Трумэн в предвыборный год имел более низкий рейтинг (22 процента); в том же 1952 году демократы потеряли обе палаты конгресса.

Тодд справедливо указывает: «За исключением Миссури, где Маккейн первенствовал едва-едва, Обама победил в каждом штате, где рейтинг Буша был ниже 35 процентов на экзитполах, и проиграл везде, где рейтинг Буша был выше 35 процентов»{1011}.

Обама фактически пришел к власти по стопам Буша. Если бы Буш имел рейтинг 35 или 40 процентов на день выборов, Маккейн, возможно, взял бы верх. Но теперь у Обамы больше нет Джорджа У. Буша, на которого можно было бы «опереться».

В-третьих, в день выборов 93 процента опрошенных оценили состояние экономики как не слишком благополучное. Республиканцам не придется прятаться за цифрами, а вот для демократов подобное неизбежно.