Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

За нарушение «Положения о порядке организации и проведения гастрольно-концертной деятельности в стране», утвержденного Министерством культуры СССР, на директора Новокузнецкого театра т. Баратца Д. О. и начальника Кемеровского областного управления культуры т. Курочкина И.Л. наложены строгие административные взыскания.

В беседе, состоявшейся у начальника Главного управления культуры Мосгорисполкома т. Покаржевского Б.В., автору письма разъяснен порядок прохождения аттестации артистов и организации их концертных выступлений».

В итоге Высоцкий был аккредитован при «Росконцерте» и получил возможность легальных концертов. Платой за это стал более строгий контроль репертуара со стороны руководства концертных организаций. Также после письма ему облегчили условия выезда к жене за границу. Впрочем, его первая поездка к Марине Влади в Париж состоялась еще в 1973 году, а право оформлять выездные документы сразу на целый год Высоцкому предоставили лишь 5 марта 1977 года: «В соответствии с просьбой заявителя разрешаем в порядке исключения установить следующий порядок оформления документов для выезда его во Францию к семье: характеристику с места работы и анкету он должен представлять один раз в год, все последующие поездки должны разрешаться Высоцкому В.С. по его заявлению произвольной формы…» Подчеркнем, что, несмотря на все пьяные загулы, дебоши и прочие нарушения правил поведения советских граждан за границей, о которых было хорошо известно КГБ и за которые бы простых смертных впоследствии не выпустили из Союза даже в братскую социалистическую Болгарию, Высоцкий продолжал спокойно ездить и во Францию, и в Америку, и в другие капиталистические страны. Несомненно, здесь сказывалась не столько любовь чекистов к творчеству Высоцкого и к самому барду, сколько боязнь солидного международного скандала в случае запрета Высоцкому на выезд к жене. Влади была вхожа не только к Жоржу Марше, но и во французские журналистские круги, она была также постоянным персонажем светской хроники, так что шум мирового масштаба был бы обеспечен, что было совершенно лишне для Брежнева, проводившего политику разрядки международной напряженности. Но на Высоцкого подобный «либерализм» мог оказать развращающее действие. Он мог прийти к заключению, что ему, как всенародному любимцу и мужу французской кинозвезды-коммунистки, позволено то, что не дозволено другим советским гражданам, а потому ему ни за наркотики, ни за пьянство, ни за беспорядочные связи с женщинами ничего не будет.

И только 13 февраля 1978 года приказом Министерства культуры СССР Высоцкому была присвоена высшая категория вокалиста – солиста эстрады. Таким образом, Высоцкий, наконец, был официально признан «певцом-профессионалом».

Интересно, что Михаил Булгаков посвятил Сталину целую пьесу – «Батум», где молодой Джугашвили является главным героем. Пьеса вышла одной из самых бездарных у знаменитого драматурга, и Сталин ее запретил к постановке. Слишком уж нелепо смотрелся бы «Батум» на сцене Художественного театра рядом с любимыми Сталиным «Днями Турбиных», особенно учитывая, что в обеих пьесах главных героев должен был играть один и тот же актер – Николай Хмелев. Поскольку булгаковская пьеса о Сталине вышла на редкость бездарной, можно предположить, что образ революционера и тирана драматурга нисколько не вдохновлял. Любопытно также, что в «Мастере и Маргарите» деятельность Сталина одобряет сатана Воланд. У Высоцкого в песнях Сталин фигурирует только как упоминаемый персонаж, маркирующий определенную эпоху:

Сколько веры и лесу повалено,
Сколь изведано горя и трасс!
А на левой груди – профиль Сталина,
А на правой – Маринка анфас.

(Банька по-белому)

Служил он в Таллине при Сталине,
Теперь лежит заваленный.
Нам жаль по-человечески его.

(Случай на шахте)

Прямой оценки Сталина в песнях нет, в том числе, очевидно, и по цензурным соображениям. Однако один тот факт, что одной из немногих чужих песен, которые он исполнял, была песня Юза Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой ученый», доказывает, что к генералиссимусу Высоцкий относился крайне отрицательно. Иначе бы не пел с энтузиазмом:

Так вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы,
Я это все, конечно, понимаю
Как обостренье классовой борьбы.

А однажды в Грузии, когда один из гостей предложил в общем с Высоцким застолье выпить за «великого Сталина», Высоцкий, по свидетельству Марины Влади, «побледнел и белыми от ярости глазами» посмотрел на автора тоста. Тогда скандал с трудом, но удалось замять. Кроме того, по словам Влади, Высоцкий читал в Париже запрещенный в СССР «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына и открыто восхищался им.