Самоубийство Земли

Матрешина смотрела на него, не мигая. Недобрый огонь в ее глазах высвечивал верность неясным идеалам.

— Пароль, — сказала она уже сквозь зубы. — Я говорю: истина. Твой ответ, друг?

Петрушин махнул рукой и направился к двери дома.

— Истина, — повторила Матрешина в третий раз, и слово это прозвучало как угроза.

— Правда.

— Истина, — раздалось по ту сторону двери.

Дверь открылась. На пороге стоял Медведкин.

— Опаздываете, — назидательно сказал он. — Друзья уже собрались. Ждут.

В комнате висел полумрак. Очертания исчезли, вокруг стола сидели тени. Ощущение чего-то неясного, но чрезвычайно важного витало в воздухе.

Петрушин прошел в угол комнаты. Огляделся: Ее не было.

Совершенно некстати раздался чей-то храп. Столь приятное и необходимое ощущение тотчас пропало.

— Пупсов? — не то спросил, не то позвал Зайцев.

В ту же секунду храп исчез, на смену ему пришел уверенный голос Пупсова:

— Именно поэтому мы должны положить конец бесчинствам, которые творятся на нашей, пока еще малострадальной, Родине. Кто, если не мы, сделаем это? Нам не нужны новые страдания. И старые нам тоже не нужны!

— Мы еще заседание не начали, а ты уже как-будто выводы делаешь, — нервно прошипел Медведкин.

А Зайцев сказал:

— Необходимы самые жестокие, самые крутые меры. Террор, я не побоюсь этого слова.

Тень Медведкина возвысилась над столом и важно произнесла:

— Не будем торопиться, друзья. Друзья! Тайное заседание «Тайного совета по предотвращению» объявляю открытым. Сегодня на повестке ночи один вопрос…

Каждый раз, когда Медведкин называл их тайный совет — Петрушин думал: надо непременно спросить его, что они собираются предотвращать, и каждый раз в конце заседания он забывал об этом.

4

А ночь, между тем, уже начала, лениво ворочаясь, переваливать через середину. Небо в провале окна еще не явственно, медленно и постепенно, но все же начинало сереть, и страх, который обязательно приносит с собой чернота ночи, растворялся в сером сумраке небес.

«Самое время для моего дела», — подумала Мальвинина, улыбнулась и, хотя была совершенно одна, по привычке прикрыла ладонью рот.

Дом Медведкина ей удалось миновать незамеченной. Правда, подходя к нему, она едва не столкнулась с Петрушиным, но сумела вовремя ускользнуть за угол.

«Только с ним мне еще не хватало встретиться», — Мальвинина снова улыбнулась.

Дворец Великого Командира был все ближе, ближе. Она еще не видела его, но знала точно: вон за тем домиком поворот, потом еще, а потом…

Она почувствовала на себе дыхание могучего красавца Дворца, дыхание чего-то величественного и недосягаемого. Казалось, там, в этом сказочном огромном доме, и жизнь совсем иная — фантастическая и прекрасная, жизнь, которой правит только одно — красота.

«Интересно, сколько там комнат? — подумала Мальвинина. — Вот бы погулять по всем».

А вокруг: ни шороха, ни звука, ни даже легкого дуновения. Величественный силуэт Дворца на четырех ножках посреди тишины.

Пересекая дворцовую площадь, Мальвинина машинально поправила прическу. Руки ее предательски дрожали.

У самых ворот Дворца ее остановил странный звук — казалось, кто-то перекатывает камешки в пластмассовой коробке: то храпела дворцовая охрана, и звук этот обозначал — проходи любой, кто хочет.

Мальвинина слегка толкнула ворота, они раскрылись с легким и, разумеется, зловещим скрипом.

Через мгновение она уже вошла в дворцовые покои. Здесь было темно и душно, как под одеялом. Но Мальвинина знала все дворцовые переходы так хорошо, что ей не нужен был свет.

Шаг. Еще шаг. Еще один.

Жалобный стон сотряс огромный дом, и снова все стихло. Видимо, кто-то из охранников или лакеев застонал во сне. «Что снилось бедному солдату?» Впрочем, сейчас Мальвинину это абсолютно не интересовало. Да и вообще не интересовало.

Шаг. Еще один. Еще шаг.

Скрипнула половица. Звук показался пугающе громким. Мальвинина замерла — ей почудилось, будто за ней кто-то идет. Оборачиваться не было сил. Она замерла в ожидании чего-то ужасного.

Однако оно не наступило. Мальвинина перевела дыхание.

Шаг. Еще шаг. Еще один.

Наконец, подошла к нужной двери, глубоко вздохнула, собираясь с духом…

Безголовый бросился ей навстречу. Но вдруг остановился и оглядел ее с головы до ног, словно не веря в ее приход.

— Господи, — прошептал он. — Как же я ждал тебя, чуть с ума не сошел.

Мальвинина нагнулась и поцеловала Великого Командира. Поцелуй был долгим и возбуждающим.

Потом она поглядела на него — не то удивленно, не то восторженно — и сказала:

— Ты знаешь, я когда иду сюда, каждый раз ужасно волнуюсь. Мне кажется иногда, будто я делаю что-то очень-очень плохое, и меня за это могут наказать.

«Ты не так уж далека от истины, — усмехнулся Безголовый. — Если бы кто-нибудь узнал, что к Великому Командиру приходит плюшевая — тебе бы не поздоровилось».

Но вслух Безголовый ничего не сказал.

Мальвинина совсем уже собралась спросить, чего это он усмехается, как вдруг Безголовый подпрыгнул, наклонил ее голову, и впился губами в бледные, но крашеные губы.

За окном начинался рассвет.