Самоучитель для бога. Дилогия (СИ)

Рост! Он опять его подвел! Он не смог оживить Милу!
Едва вспомнил про Рост, как перед глазами возник Знак, по телу пробежала волна свежести. Боль в голове мгновенно затихла.
Егор осторожно сел, потряс головой. Боли не было! Егор встал, на глаза попалось закрытое покрывалом тело. Егор задрожал. Он в порядке, а вот Мила! Он так и не смог ее вернуть!
Он встал и пошел к выходу из морга. Шаги гулко отдавались в прохладной тишине. У входа переступил тело в грязном халате, за спиной грохнула дверь.
В груди разрасталась пустота. Милы больше нет! Феклы больше нет! Гали больше нет! Осталась одна лишь Настя! Что ему сделать, чтобы сохранить хотя бы ее? Что? Ведь Рост может отнять и ее! Запросто может!
Егора передернуло от такой жуткой мысли. Сердце превратилось в маленький ледяной комок. Егор произнес сквозь плотно сжатые губы:

– Нет! Я не допущу такого! Ни за что не допущу! «Так же, как не допустил смерти Феклы? – прошептал в голове ехидный голос – Как не допустил смерти Милы?»

– Нет! – закричал Егор. – На сей раз я не проявлю слабости! Я должен… Я должен расстаться с Настей! Тогда она останется жива! Тогда Рост не доберется до нее! Никогда не доберется!

Егор вдруг отчетливо осознал, что так оно и должно быть! Чтобы Настя жила, ему нужно попросту исчезнуть из ее жизни. Она, конечно, будет горевать по нему… Но лучше уж так, чем лишиться и ее…

Егор вышел на улицу. Он не замечал, куда идет, не замечал ничего вокруг. Груз потерь был слишком велик…

– Стой! Подними руки!

Под ребра уперлось что-то твердое. Егор равнодушно подчинился.

– Егор Светлов? – Перед ним стоял человек среднего роста в аккуратном костюме. Глаза кололи, словно две иголки. Два здоровяка держали его под руки. Один совал под ребра пистолет.

– Да, – безжизненным голосом ответил Егор.

– Ты слишком много дел наворотил в последнее время! – проговорил мужчина с колючим взглядом. – Нам нужна камера! Где ты ее прячешь?

– Да пошли вы! – тусклым голосом ответил Егор.

– Чего?! – обиделся здоровяк с пистолетом, – Ты договоришься тут…

– Убейте меня, и дело с концом! – буркнул Егор. В глазах его мелькнула надежда.

– Нет! – одернул здоровяка тот, что в костюме. Потом обратился к Егору: – Я понимаю твои чувства. Ты ввязался не в свои игры, и тебе не по себе. Верни камеру, и мы оставим тебя в покое. Не будет больше жертв. Не будет беспокойства.

– Да пошли вы! – безразлично сказал Егор. Ему было плевать на эту суету. Лучше пусть его убьют!

– И не груби! – спокойным голосом произнес одетый в костюм, – А чтобы ты не отнесся к нашим словам легкомысленно…

Он сунул руку во внутренний карман пиджака. Егор напрягся. Незнакомец вынул из кармана измятую фотографию:

– Узнаёшь? – На Егора глядело испуганное лицо Насти. – Твоя баба у нас! Понял? Так что попробуй не принести видеокамеру!..

Перед глазами Егора мелькнул Знак, тело встряхнулось, хватка грубых рук разом ослабла. Егор уставился в переносицу человеку в костюме:

– Как тебя звать?

– Семен! – неожиданно для себя ответил тот.

– Я хочу увидеть вашего босса! – раздельно проговорил Егор. – Если этого не случится, то, что снято на камере, будет разослано по всем средствам массовой информации в городе и парочка копий уйдет в Москву. Думаю, нам всем будет интересно полюбоваться этим…

Лицо Егора растянулось в ухмылке. И ничего осмысленного не осталось в его глазах, когда Семен заглянул в них.

– Да ты чокнутый! – проговорил он.

– Нет! – рявкнул Егор, – Я просто на голову выше вас! Ты, быдло, привык разговаривать только с равными! Понял?! Сегодня вечером я дома! В девять часов звоните и говорите, куда подъехать! Если не увижу Гневина, пеняйте на себя! Если что-нибудь случится с Настей, тоже пеняйте на себя! Поняли?!

– Я не могу принимать таких решений! – осторожно проговорил Семен.

– Я и говорю – быдло! – презрительно кинул Егор. – Убирайся к своему хозяину, и пусть он сам ко мне приходит! О камере говорить буду только с ним!

Они ушли словно побитые псы. А Егору было уже не до них. В голове крутилась лишь одна мысль: – «Опоздал! Рост добрался и до Насти!..»

Уже подходя к подъезду, Егор понял, что дома опять неладно.