Самоучитель мудрости, или Учебник для тех, кто любит учиться, но не любит, когда его учат

Я говорю это вовсе не для того, чтобы удивить вас, мой читатель. И не для того, чтобы развенчать Льва Толстого, которого я люблю и считаю одним из своих духовных отцов. Я сообщаю вам эти шокирующие факты лишь с одной целью: важно не то, какие мы сегодня есть и какие ошибки совершили в прошлом, — многократно, неисчислимо раз важнее то, какими мы стремимся быть. Если вы в своей жизни много раз оступались, совершили много ошибок и грехов, если были побеждены, унижены и презираемы — все это ничто по сравнению с тем, что вы намерены делать дальше. Только наши стремления и, главное, усилия по достижению своего идеала или своей цели определяют, кем и чем мы в конечном счете станем.

Путь груз прошлого велик и тяжел, не отчаивайтесь. Мы — то, что мы сегодня думаем и делаем. Вся жизнь человека — это не столько набор и скопление грехов, сколько количество любви, которое он смог в себя вместить. Любви к людям и к Богу. Любовь перевесит любой грех, потому что все грехи, вся наша земная грязь, весь империл — все это будет с души смыто и очищено там, в чистилище. А благодатные энергии любви, которые мы накопили здесь, в земной жизни, своей ответственностью, заботой, помощью, терпением, лаской, прощением, — все это мы, после омовения души в чистилище, унесем с собой дальше, в те миры, где мы родились и откуда пришли для очередного «опыта любви и ответственности» на Землю.

«Дневники моей прежней холостой жизни, выбрав из них то, что стоит того, я прошу уничтожить, — записал Толстой в своем завещании от 1895 года. — Дневники моей холостой жизни я прошу уничтожить не потому, что я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь, — жизнь моя была обычная, дрянная, с мирской точки зрения, жизнь беспринципных молодых людей, — но потому, что эти дневники, в которых я записывал только то, что мучило меня сознанием греха, производят ложно-одностороннее впечатление и представляют… А впрочем, пускай остаются мои дневники как они есть. Из них видно, по крайней мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дрянность моей молодости, я все-таки не был оставлен Богом и хоть под старость стал немного понимать и любить Его».

Перечитайте дневники Толстого — пусть не все, их много, но хотя бы те две последние книги из популярного двадцатидвухтомного собрания сочинений, содержащие выжимки из дневников. И сравните, как менялись с годами мысли и желания одного человека. Проследите, как из глубокой ямы эгоизма, сексуальной распущенности и невежества человек сумел подняться до такой интеллектуальной и нравственной высоты. Уверяю вас, вы испытаете не только интеллектуальное удовольствие, но и получите огромный заряд внутренней, духовной энергии.

«Дневники» Жюля Ренара

Еще одно имя, чьи дневники произвели на меня сильное впечатление. Знакомьтесь: французский писатель Жюль Ренар. Если вы не читали его самое знаменитое произведение — повесть «Рыжик», то не беда. Я думаю, что все-таки главное произведение Ренара — его «Дневники». Признаюсь, когда я читал эту небольшую книгу, вобравшую в себя дневниковые записи за 23 года, меня не покидало странное чувство, дежавю, будто это я, а не Ренар когда-то все это придумал и написал — давно, в одной из прошлых своих жизней, когда меня звали Жюлем Ренаром. Вот выдержки из его «Дневников»:

«Литература — это такое занятие, при котором надо снова и снова доказывать, что у тебя есть талант, людям, лишенным каких-либо талантов».

«Каждое утро при пробуждении ты обязан говорить: «Я вижу, я слышу, я двигаюсь, я не страдаю! Спасибо! Жизньпрекрасна!»

«Каждый день в течение нескольких минут я бываю романтически настроен, но ни одна женщина не пользуется этим».

«Красавец мужчина; будь он при этом еще немым, он был бы само совершенство».

«Жизнь. Понимаю ее все меньше и меньше и люблю ее все больше и больше».

«К чему путешествовать? Природа, жизнь и история есть повсюду».

«Если твой друг хромает на правую ногу, начни хромать на левую, дабы ваша дружба пребывала в постоянном равновесии».

«Слезы на лице холодного человека — крупные капли дождя на каменной стене».

«Заметили ли вы, что, если женщине говорят, что она хорошенькая, она всегда верит, что это правда».

«Трудно даже представить себе, до какой степени этот господин, прогуливающийся в глубочайшей задумчивости, способен ни о чем не думать».

«Щемящее прекрасная луна. Ах, если бы с луны до нас доносилось хоть немного музыки!»

«Мы смотрим на дым, поднимающийся из трубы, с чувством умиления, так, словно там, у камелька, сидит молодая покинутая женщина и сжигает, перечитав в последний раз, любовные письма».

«Я страдаю, когда слышу прекрасный голос, поющий глупейшие слова».

«В моем памятнике выдолбите маленькую дырочку на макушке, чтобы птицы прилетали туда пить».

«Тучи, тучи, куда вы бежите? Здесь так хорошо!»

«Вся наша критика сводится к упреку ближнего за то, что он не обладает достоинствами, которые мы приписываем себе».

«Я хотел бы жить и умереть в мягком климате этой женщины».

«Я смеюсь вовсе не вашей остроте, а той, которую сейчас скажу сам».