Самоучитель мудрости, или Учебник для тех, кто любит учиться, но не любит, когда его учат

Когда блоха успешно поедалась, игра на этом не заканчивалась. После блохи шло предложение съесть паука. Вслед за пауком предлагалось отведать муху. Затем — таракана. Затем — червяка. Соответственно повышалась и награда: пять копеек, десять копеек, пятнадцать копеек. К моменту, когда в качестве приза выставлялся рубль, следовало шоковое предложение: съесть ложку собачьих фекалий!

Русского человека трудно испугать трудностями, а уж такого рода — и подавно. Особенно если впереди маячит целый рубль — солидная сумма для завсегдатая трактира. Когда жертва розыгрыша проходила и это тяжелое испытание, далее наступал кульминационный момент всей игры, можно сказать, ее финальный аккорд: за два целковых предлагалось съесть ложку человеческих фекалий! Все с той же лукавой оговоркой: «Съешь ложку г. на — я тебе два целковых, не съешь — ты мне».

Говорят, находились такие, кто, «продезинфицировав» себя очередной порцией водки, проглатывал-таки сей «десерт». «Твоя взяла!» — притворно огорчаясь, говорил тогда Куприн, протягивая небрезгливому скупердяю два рубля. Однако радость победителя была недолгой. Под всеобщий гул и крики «фу-у!» его с двумя призовыми рублями в кармане при помощи палок и пинков изгоняли из трактира.

И все же подобные случаи происходили редко. Чаще Куприну попадались те, кто, не в силах превозмочь отвращение, безропотно отдавал Куприну два рубля. А потом, чуть погодя и протрезвев, громко восклицал: «Что ж это я наделал, люди добрые? Съел кучу всякого дерьма да еще за это два целковых отдал?!» И, кидаясь от столика к столику, принимался искать своего обидчика. А Куприна к тому времени, как говорится, уже и след простыл.

С одной стороны, все эти истории, конечно, забавны, а с другой, согласитесь, их вряд ли можно назвать умными. Видимо, прав Бернард Шоу: даже если ты знаменитость, не стоит превышать свой лимит глупости.

Секрет успеха от Франклина

Есть такая пословица: «Дискуссия — это обмен знаниями, а спор — это обмен невежеством». Каждый дипломат знает, что цель любых переговоров — соглашение, а не победа любой ценой. Опытный переговорщик английский политик Бенджамин Дизраэли давал такой совет: «Если вы хотите завоевать человека, позвольте ему победить себя в споре». Но еще лучший совет — не ввязывайтесь ни в какие споры. А чтобы этого не случилось, перестаньте противоречить тому, что говорят другие. Не забывайте: каждый человек по-своему прав.

Если мы согласимся с тем, что правда всегда чья-то, то, следовательно, выражаясь словами известного американского мыслителя и изобретателя Бенджамина Франклина, «любое категорическое утверждение ложно в силу своей категоричности». Как признается в своей автобиографии Франклин, в молодости он был большим любителем поспорить. Но однажды кто-то из друзей отца беспощадно отругал его, объяснив бессмысленность и недальновидность такого поведения. С того момента поведение Франклина изменилось на 180 градусов.

«Я взял себе за правило воздерживаться от прямых возражений на высказанное кем-либо другим мнение и от каких-либо категорических утверждений со своей стороны, — вспоминает Франклин. — Я запретил себе употребление слов, содержащих в себе категорические нотки, таких как «конечно», «несомненно» и т. д., и заменил их в своем лексиконе выражениями: «представьте себе», «предполагаю», «полагаю, что это должно быть так или этак» или «в настоящее время мне это представляется таким образом.».

Когда кто-нибудь утверждал нечто безусловно ошибочное, с моей точки зрения, я отказывал себе в удовольствии решительно возразить ему и немедленно показать ему всю абсурдность его предположений и начинал говорить о том, что в некоторых случаях или при определенных обстоятельствах его мнение могло бы оказаться правильным, но в данном случае оно представляется или кажется мне несколько несоответствующим и т. д. и т. п. Вскоре я убедился в пользе этой перемены в манерах: разговоры, в которых я принимал участие, стали значительно спокойнее. Скромная манера, с которой я стал предлагать свое мнение, способствовала тому, что его стали принимать без возражений. Ошибившись, я теперь не оказывался в столь прискорбном положении, как раньше, и, будучи правым, гораздо легче брал верх над ошибочным мнением других тем, что приписывал себе самому их ошибки.