Самоучитель по философии и психологии

В непосредственном контакте с другим человеком мы не в силах ощутить эту «невозможность содержательной коммуникации». Нам кажется, что нас понимают, ведь собеседник слушает нас, отвечает нам, реагирует на наши высказывания. Но на самом же деле он «слушает» свои значения того, что мы говорим, реагирует на свой собственный психологический опыт, он отвечает нам собой, а не нами. Да мы и сами не можем ощутить непонятности собственных высказываний, ведь наше мышление диалогично: мы формулируем свою мысль в словах, и нам она понятна. Вот я читаю то, что только что написал, и понимаю, что написал… Но понял ли я то, что написал, когда прочел, или еще до того, как написал, еще до того, как облек эту идею в слова! Конечно, «до», и всегда так! Иначе я бы считал себя наделенным даром автоматического письма, причем каждый человек должен был бы подозревать в себе эту способность, но нет, таких людей, если верить психопатологии, лишь редкие единицы.

Сначала мы способны лишь ощутить то, что родилось в нас, – схватить, таким образом, суть мысли. Сразу вслед за этим мы непременно формулируем свою мысль, и уже сформулированной мы, как нам кажется, прекрасно ее понимаем. Но ведь в этом случае в нас говорит это наше дословесное понимание, та пойманная нами за хвост суть мысли, возникшая еще до облечения ее в прокрустово ложе слов! Вот поэтому-то мы и не можем, не в силах, проверить, проконтролировать понятность своей собственной мысли для другого. Впрочем, и сомневаться в оной для говорящего нет никаких оснований, ведь он-то ее понимает! По крайней мере, что-то свое он действительно понимает…

Теперь о «неопровержимых доказательствах»… Здесь дело в структуре: если мы способны расчертить структуру, представить ее, а это возможно не указанием на нее (так, как мы указываем на какой-нибудь предмет), но формированием ее границ, то содержание этой структуры уже не будет иметь принципиального значения. Всякий увидит, что эта структура предполагает какие-то возможности, а какие-то нет, всякий сможет понять, чего следует ожидать от этой структуры, а чего не следует. Именно благодаря подобной тактике Дмитрий Иванович Менделеев «открыл» недостающие элементы своей таблицы, хотя ни он, ни кто-либо иной их и в глаза еще не видел. Тем самым этот замечательный ученый продемонстрировал нам то, что содержание вполне можно проигнорировать, впрочем, данный пример скорее аллегория, нежели «прецедент», поскольку в основе здесь все-таки лежала содержательная закономерность.

Я попытался расчертить такую структуру, представив на суд публики отношения между человеком и окружающим его миром, точнее говоря, «процесс» «отношения» между двумя соответствующими «центрами». Получилось, на мой взгляд, убедительно, хотя, конечно, только на мой взгляд…

Способы думать

«Способы думать» – это из Людвига Витгенштейна, из «божественного Людвига». Как ни странно, только понимание этой «штуки» и дает нам право думать. Тут сокрыта поразительная вещь, которая с трудом может уложиться даже в хорошо натренированной подобными «головоломками» голове.

Об одних и тех же вещах можно думать по – разному: можно скользить по поверхности, занимаясь пространным перечислением и «выведением» банальных закономерностей; можно думать аналитически, пытаясь «проникнуть в суть» проблемы, «увидеть» скрытые в ней взаимосвязи; можно думать прагматически – соизмеряя наблюдаемое с собственными насущными интересами; можно думать идеалистически, соизмеряя всякое событие со «смыслом бытия» и «космической бессмысленностью»; можно думать синтетически – складывая найденные кем-то закономерности в единые схемы. Можно думать бог знает как…

Но об этом ли говорил Витгенштейн, эти ли различия он держал в голове, говоря о способах думать? Мне представляется, что подобный, по сути психологический, подход не мог его увлечь по – настоящему. Критерий, который следовало бы полагать в различении «способов думать», лежит совсем в иной плоскости, и лежит он, как это ни покажется странным, не столько в «способах думать», сколько в «способах верить».

Верите ли вы в то, что перед вами книга? Способны ли вы усомниться в этом? Можете ли вы представить себе, что это лишь иллюзия? Может быть, обман восприятия, может быть, сон, а может быть, что это не книга, а просто такая вещь, которая так называется. Или же, напротив, вы скажете: «Нет, никаких сомнений быть не может. Передо мной книга, причем это именно книга, поскольку так выглядят все книги. Более того, я читаю ее своими глазами, которые видят буквы, напечатанные на офсетной бумаге, заброшюрованной в твердый переплет».