Самоучитель танцев для лунатиков

Дом, в отличие от Стены, совсем не изменился: двухэтажное здание с розово-желтыми стенами на жаре напоминало тающий на солнце праздничный торт. Амина смотрела в окно, внимательно изучая собравшихся у входа людей. Там стояли дядя Сунил, темнокожий мужчина с брюшком, его жена, светлокожая тетушка Дивья, их сын Итти, все время покачивающий головой и напоминающий исхудавшего Стиви Уандера, повариха Мэри и две новые служанки. На гранатовых деревьях сверкали новогодние гирлянды и мишура.

– Микил! Миттак! – пробулькал Итти и лихорадочно замахал рукой подъезжающей машине.

С их последнего приезда он сильно вытянулся и стал ростом с Сунила. Амина, холодея от ужаса, помахала ему в ответ. Итти упорно называл ее Миттак, а его родители утверждали, что иногда он кусает ее исключительно от избытка чувств. Амина, сползая вниз по сиденью, машинально дотронулась до побледневшего шрама в форме полумесяца на предплечье.

– Хелло-хелло-хелло! – закричал Сунил, как только машина припарковалась. – Добро пожаловать!

– Привет, Сунил! – поздоровался Томас, выходя из машины, и уверенно направился к брату через лужайку, чтобы пожать ему руку. – Рад тебя видеть!

Разумеется, он врал: братья никогда особенно не радовались встречам, однако оба старались соблюсти приличия хотя бы в начале визита.

– Дорогая, – сверкнул улыбкой в сторону Камалы Сунил, – прекрасна, словно роза! – Обдав Камалу резким запахом одеколона, он поцеловал ее в щеку, затем чмокнул Амину, обернулся и схватился за сердце. – А это что за тигр? Бог мой, Акил, неужели это ты? Так недолго и королем джунглей стать, а?

– Наверное, – вздохнул Акил.

Внезапно на шее Амины сомкнулись чьи-то руки и сильно сжали, надавив на гортань. Она попыталась освободиться, краем глаза заметив, что мать приветственно похлопывает Дивью по плечу, и почувствовала горячее дыхание около своего уха.

– Миттак! – воскликнул Итти, ослабил хватку и погладил Амину по голове.

– Господи! – выдохнула Амина со слезами на глазах. – Мам!

– Итти! – улыбнулась Камала и обняла мальчика, который с урчанием уткнулся ей в плечо.

– Привет, – поздоровалась с Аминой Дивья – худощавая рябая женщина. На ее лице было написано, что ничего хорошего от этой жизни она не ожидает. – Как добрались? Как поезд?

– Мне понравилось! – ответила Амина. Она обожала ночной поезд из Мадраса, крики продавцов чая на каждой остановке, запах разной еды, что готовили на ужин в городах, которые они проезжали. – Нам дали бутерброды с яйцом!

– Теперь тошнит? – понимающе кивнула Дивья.

– Нет.

– Тошнит?! – раздался резкий голос из-за плеча Дивьи. – Уже? Кого?

Под покровом жары, дома и мерцающих огней в своем плетеном кресле на веранде сидела Аммачи. На сари цвета морской волны расплывались пятна пота. Последний раз они виделись два года назад, и с тех пор лицо ее не смягчилось. На подбородке выросли длинные белые волосы, а за десятилетия жалоб на судьбу спина сгорбилась так сильно, что голова оказалась сантиметрах в десяти над коленями.

– Здравствуй, Амма! – поздоровался Томас и твердым шагом поднялся на веранду, крепко держа Амину и Акила за плечи. – Рад тебя видеть!

– Чего это ты себе зад отрастил, как девчонка? – спросила Аммачи и показала на жировую складку на талии Акила, там, где заканчивалась его рубашка.

– Привет, Аммачи, – сказал Акил и поцеловал ее в щеку.

– Ай-ай! – недовольно поморщившись, повернулась к Амине старуха. – Я же тебе посылала отбеливающую пудру! Так и не пользовалась?

– У нее все хорошо, Амма, – ответил за дочь Томас.

Амина наклонилась, чтобы поцеловать бабушку, та ухватила ее за подбородок скрюченными пальцами и процедила:

– Раз красавицы из тебя не выйдет, придется брать умом. А ты умная?

Амина уставилась на бабушку, не зная, что ей ответить. Она никогда не считала себя очень умной. С другой стороны, особенно некрасивой она себя тоже не назвала бы, однако Аммачи явно была иного мнения, судя по тому, как от отвращения у нее задрожали волоски на губах.

– Амина выиграла городскую олимпиаду по орфографии, – провозгласила Камала и подтолкнула голову дочери вперед, так что ее полуоткрытые губы прижались к щеке Аммачи.

За считаные доли секунды она успела почувствовать необычный привкус ментола и роз, а потом ее тут же утащили в дом, дальше по коридору, мимо комнат Сунила, Дивьи, Итти и Аммачи, в столовую, где их ожидало чаепитие.

– Много народу было в поезде? Есть было нечего? Она так рада вас видеть! – произнесла Дивья, жестом приглашая Камалу и детей присесть, и поставила перед ними блюдо с апельсиновыми пирожными. – Только о вашем приезде весь месяц и говорила!

– Итти, – загрохотал Сунил, втаскивая в столовую огромный чемодан, – твой дядя хочет, чтобы мы посмотрели, какие подарки он нам привез! Ну как, посмотрим?

– Привет? – яростно закивал Итти. – Смотрим? Смотрим?

– Да ничего особенного, – запротестовал Томас, присаживаясь рядом с Аминой.

– Так, мелочи, – добавила Камала.

– Что это еще за чушь? – нахмурившись, угрюмо перебила их Аммачи, глядя на подарки.