Самоучитель трейдера: Психология, техника, тактика и стратегия

Так, во время этих неприятных инцидентов, он проникся пониманием, что рынок в конечном счете может быть на его стороне. Это чрезвычайно взволновало Чада. Он осознал, что краткосрочные «вакуумные» движения представляют собой благоприятный шанс, а не опасность, и отреагировал на это желанием занять незнакомую территорию, а не красться через нее.

Он решил, что надо сохранять позицию, если другие покупатели или продавцы не воспользовались таким «вакуумным» движением. Чад согласился наращивать свои позиции постепенно, чего раньше не делал. Он начинал с относительно небольшого размера и сосредоточенно следил за поведением рынка, сохраняя спокойствие в соответствии с правилами нашего упражнения. Если рынок шел против него, он измерял объем движения и определял, чем оно вызвано — увеличением предложения или спроса или односторонним уходом с рынка. В последнем случае он недолго выжидал, чтобы посмотреть, не привлечет ли движение новых игроков. Если этого не происходило, он увеличивал свою позицию по лучшей цене. Если движение привлекало значительный объем, он выходил из сделки с убытком — небольшим из-за уменьшенного размера позиции. Для Чада это стало беспроигрышной схемой.

В итоге Чад разработал на основе этого опыта очень хороший стиль торговли против тренда. Постепенное наращивание позиции и сохранение спокойствия во время торговли сильно уменьшило его ощущение опасности. Не менее важно было то, что Чад, как Ирвин, изменил свое восприятие. То, что было угрозой, стало теперь возможностью успеха. Чад начал анализировать историю рынка в поисках мест, где резкие движения делали уязвимыми некоторых трейдеров. Он понял, что рынок вернется к состоянию равновесия, как только они сбросят свои позиции — как делал в свое время он сам, когда бывал расстроен. Такие эпизоды возвращения к равновесию давали ему несколько перспективных сделок в день. Более того, он так хорошо научился видеть ситуации, когда другие трейдеры попадали в ловушку (как он сам когда-то), что сразу же после резких движений рынка к нему стали обращаться, чтобы узнать его мнение.

В чем была суть моей работы с Чадом? Если бы я просто научил его каким-то упражнениям для расслабления, он, возможно, достиг бы компетентности в том, что касается понижения уровня физического возбуждения и замедления мыслей. Чад, однако, приобрел намного больше. Он погрузился в состояние концентрации и, находясь в этом состоянии, увидел нечто, чего не видел прежде. Это новое восприятие — его кристаллизующее событие — преобразило его представление о рынке. То, что было опасностью, стало возможностью; то, что было расстраивающим, стало захватывающим; то, что было непостижимым, обрело смысл. Приобретенная им компетентность была достигнута не только благодаря самообладанию. Он развил в себе умение видеть и действовать по-новому. Это было упражнение в области творчества, а не психотерапии.

ПРИЗВАНИЕ, ТАЛАНТ И ОПЬЯНЕНИЕ

После своего открытия Чад не утратил связанного с ним волнения. Ему понравилось использовать свои новые знания, позволившие ему ловить «вакуумные» движения на различных рынках. Возбуждение намертво прилепило его к экрану, что, в свою очередь, помогало росту компетентности в чтении рынка. Просто сказать, что Чад использовал новый навык, означало бы упустить важный элемент его мотивации. Он испытывал внутреннее стремление видеть рынки в новом свете; этот процесс стал скорее призванием, чем просто учебным упражнением.

То же самое мы видим у Дебюсси, Коулса, Ирвина и многих других, чья компетентность превратилась в истинное мастерство. Не столько они выбирают свою нишу, сколько ниша выбирает их. Что-то включается и запускает в них ощущение значимости цели, значительно превосходящее норму. Что еще может заставить человека путешествовать по бедным районам страны, сидеть взаперти в студии с одной-единственной картиной или час за часом сверлить взглядом экран с рыночными данными?

Вот один из самых простых способов отличить компетентность, которая может перерасти в мастерство, от обычной компетентности: будущий мастер настолько погружается в приобретение нового опыта, что его усилия выходят за нормальные рамки работы. Труд и развлечение сочетаются: свободное время охотнее используется для работы, чем для праздности. Причина этого в том, что работа больше не воспринимается как работа. Она становится процессом, доставляющим удовольствие.