САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ

Внутренние цели целесообразных вещей интересовали Гегеля больше всего, а все объекты, которые воплощают в себе выполнение внешних целей, с его точки зрения, являлись не больше чем средствами этих внешних целей '. Сами же цели у Гегеля выступают как чистые понятия. Он исходит из понимания телеологического процесса как перевода понятия, существующего отчетливо как понятие, и только понятие, в объективность. Идея объективируется в результате своей реализации вовне, в результате своего осуществления.

С точки зрения Гегеля, цель есть субъективное понятие как стремление и влечение («цель есть в самой себе влечение к своей реализации») положить себя вовне2. Поэтому Ф. Энгельс писал: «Внутренняя цель в организме прокладывает себе затем, согласно Гегелю.... путь через посредство влечения. Pas trop fortu (это не слишком-то убедительно. — Ред.). Влечение должно, по Гегелю, привести отдельное живое существо более или менее в гармонию с его понятием. Отсюда ясно, насколько вся эта внутренняя цель сама является идеологическим определением» 3.

Определение внутренней цели у Гегеля вращается в сфере идей, оставаясь определением идеи. Несмотря на крайнюю «идеологизацию», гегелевское определение понятия «цель» представляет большой интерес, поскольку в нем в идеалистическом истолковании отображена объективная диалектика процесса целеполагания.

В интерпретации Гегеля цель не является силой, которая проявляет себя вовне, и только тогда становится обладательницей наличного бытия во внешнем

' См. Гегель. Соч., т. VI, стр. 209.

2 См. там же, стр. 199.

3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 524.

116

проявлении, к которому она должна быть возбуждена. Цель не является причиной и субстанцией, которые обладают действительностью лишь в своих акциденциях (случайных и несущественных свойствах предмета) и в своих действиях. Ни сила, ни причина, ни субстанция не сохраняют себя в свободном состоянии в своей деятельности. Цель же обладает наличным бытием до перехода в объективность. Правда, цель тоже может быть определена как сила и причина, однако эти выражения покрывают собой лишь несовершенную сторону ее значения: «Цель будет тогда силой, которая сама себя возбуждает к проявлению вовне, будет причиной, которая есть причина самой себя или действием которой служит непосредственно сама причина»'.

Можно полностью согласиться с утверждением Гегеля, что «первое, непосредственное полагание в цели есть одновременно как полагание некоторого внутреннего, т. е. чего-то определенного как положенное, так и пред-полагание некоторого объективного мира, который безразличен к определению цели» 2. Действительно, внутренняя цель относительно независима от внешнего, но без соотношения ее с внешним объективным миром и без взаимодействия с ним она теряет свое качество цели.

Одновременно Гегель дает обобщенное определение цели, в котором в гипертрофированном виде рисует полное освобождение цели от внешней объективности как преходящей. Вот что он говорит: «Понятие, которое тем самым сняло, как внешние, все моменты своего объективного наличного бытия и положило их в свое простое единство, благодаря этому полностью освободилось от объективной внешности, с которой

' Гегель. Соч., т. VI, стр. 198.

2 Там же, стр. 200.

117

бно теперь соотносится лишь как с некоторой несущественной реальностью; это объективное свободное понятие есть цель»1. Однако у Гегеля все же пробивает себе путь материалистическая по своему содержанию идея: «В своих орудиях человек обладает властью над внешней природой, хотя по своим целям он скорее подчинен ей»2.

Большое значение Гегель придает вопросу: каким образом цель как понятие и как олицетворение свободы к самоопределению, как нефизическое смыкается с внешней объективностью, каким образом понятие движет «механизмом» и «химизмом», не растворяясь в них и не подчиняясь их слепой необходимости?

На этот вопрос он дает следующий ответ. Цель смыкает себя с объективностью через некоторое средство. Цель нуждается для своего воплощения в таком среднем термине, как средство, имеющего природу внешнего наличного бытия, безразличного к выполнению цели, т. е. в объекте материального мира3. Гегель делает вынужденную уступку материализму, признавая бессилие цели-понятия реализоваться независимо от внешней объективности, когда заявляет, что цель ставит себя всегда в опосредованное соотношение с объектом, «вдвигая» между собой и им некоторый другой объект. Такая процедура, совершаемая целью, может, по Гегелю, рассматриваться как «хитрость разума» (заметим, что и в этих рассуждениях цель является представительницей разума). В непосредственном соотношении с объектом цель рискует сама вступить в область «механизма» или «химизма» и тем самым подчиниться случайности и даже лишиться своего определения (состоящего в том, что она в себе и

1 Гегель. Соч., т. VI, стр. 189.

2 Там же, стр. 205.

3 См. там же, стр. 200 — 201.

118